— А! — спохватилась ведьма. — Это же «кровь чёрных песков»! Принесла показать Берти его проклятие.

— Правда?! — оживился тот. — Такое крупное? Показывайте скорее! — ему тоже стало интересно.

— Может, не надо? — засомневалась Эмили. — Ему тогда от простого малахта сделалось дурно. А эта гадость… бр-р, — она брезгливо передернула плечами. — Нет, Агата, его ещё рано волновать. Отложим до завтра.

— В самый раз меня волновать! — опроверг Веттели твёрдо. — До завтра я изведусь хуже Гвиневры! Не смогу уснуть всю ночь, — конечно, он бессовестно преувеличивал, но взглянуть со стороны на то, что едва не свело его в могилу, в самом деле, очень хотелось.

— И правда, что у вас там? — поддержал Саргасс, при всей своей невозмутимости, и он оказался не чужд простого человеческого любопытства.

— Ну, смотрите! — Агата жестом балаганного фокусника сдёрнула платок…

Это действительно была редкая гадость.

Сначала она показалась Веттели дегтярно-чёрной, вязкой, медленно кипящей жижей, наполовину заполнившей толстостенную полуторагаллонную бутыль. Но пригляделся и увидел: нет, не жидкость! Скорее, скопление маленьких чёрных червячков, суетливо копошащихся в одной плотной куче, пожирающих друг друга, перетекающих друг в друга, сливающихся в одно целое и распадающихся вновь.

Они были отвратительны. На них неприятно было смотреть, ещё хуже — сознавать, что вся эта пакость ещё недавно гнездилась у тебя внутри. Но падать от этого зрелища в обморок, как накануне от призрачной пиявки? Да с какой стати? Он видел трупы друзей и врагов, раздутые на жаре до неимоверных размеров, и чувствовал их запах. Видел, как в открытых ранах разводятся белые черви, выедают мёртвую плоть. Видел, как поднимаются из могил давно истлевшие мертвецы, скелеты, обтянутые ссохшейся кожей… Он столько падали, гнили и нежити перевидал на своём веку, что простая бутыль с материализованными чарами ну никак не могла его взволновать — зря Эмили переживала. Оставалось только удивляться, отчего накануне он так болезненно реагировал на заточённый в банке «малахт», тоже не слишком приятный, но чем-то даже забавный с виду. Похоже, излишне эмоциональным и чувствительным его делали именно проклятия. Избавился от них — и сразу обрёл былую твёрдость духа.

— Интересная штука! — заключил он с удивившим Эмили хладнокровием. — А что будет, если открыть?

Вопрос был чисто познавательным, но ведьма поспешно отобрала бутыль, будто опасаясь за её сохранность.

— Давай обойдёмся без экспериментов, милый. Думаю, эти прекрасные творения магрибской магии будут совсем не прочь вернуться к старому хозяину, а заодно обзавестись сотней-другой новых. Пойду-ка я их изничтожу, от греха! Мало ли вас таких, болезненно любознательных…