Обратно я вылетела с той же скоростью, с которой проникла внутрь. Между нами вновь задернулась белая занавеска. Я попыталась вернуться, но рука Клэнси перехватила мое запястье, и тело мгновенно окаменело.

– Неплохая попытка. – Пока я бревном валялась на земле, Клэнси изучал свое отражение в зеркальной поверхности кастрюли. – И крови нет.

Я не могла даже открыть рот, чтобы высказать все, что о нем думаю.

– Рад видеть, что мои уроки принесли тебе немалую пользу, – прорычал Клэнси, запуская руку в свои взъерошенные волосы.

Он повернулся к полкам, чтобы скрыть выражение лица, но я прекрасно видела, как его руки сжались в кулаки. Я не смогла причинить ему вреда, но все же ошарашила.

– Мне нравится, когда мои ученики воодушевляются, но не стоит сравнивать недели тренировки с годами практики.

Я постаралась сконцентрироваться на ментальном блоке, который он применил ко мне. Начала с кончиков пальцев. Представила, как они двигаются, один за другим. И… ничего.

Возможно, я умела стирать воспоминания, зато он – превращать людей в живой камень.

Взвыли сирены, но первый крик прозвучал лишь спустя секунду после этого. Неестественный порыв ветра всколыхнул ветви деревьев. Ветки настойчиво колотили по стене здания, словно пытаясь привлечь наше внимание. Клэнси съежился от пронзительного воя, но усилием воли заставил себя распрямиться. Его лицо загорелось рвением, и это напугало меня больше всего.

– Вот и все, – сказал он, сбрасывая жакет. – Они наконец-то пришли.

Я не могла даже закрыть глаза. Горячий воздух обжигал веки, а затем воспламенился и сам воздух. В окна ворвался запах гари. Выстрелы, крики, звуки борьбы. Я представила, что двигаюсь, вскакиваю на ноги и бегу к двери, прорываясь к друзьям, к свободе, но в итоге смогла только моргнуть. Уже неплохо. С этим можно было работать.

– С тобой все будет в порядке, – сказал Клэнси, присев рядом со мной. Одной ногой он отбивал по табуретке четкий ритм. – Я никому не позволю причинить тебе вред.

Кровь ревела у меня в ушах. Визг, доносившийся снаружи, казался нечеловеческим. Он походил на вопли животного, с которого заживо сдирают шкуру. В нем чувствовались боль, и страх, и отчаяние. Вой сирены усиливался с каждой минутой.

Кроликам нужна гордость, но гораздо важнее – сила воли, чтобы принять свою судьбу.

Сначала я почувствовала, как вибрирует пол, и только потом услышала грохот шагов по коридору. Трудно было сказать, сколько там человек. Но двигались они синхронно. Дверь, ведущая на склад, распахнулась. Внутрь хлынула волна жара и запах дыма.