– Итак, слон Петоски, как я понимаю, вам сегодня выпали те еще приключения на месте одного из наших происшествий, где вы помогали ладье Томас. – Шонте быстро глянула на Мифани, немного встревоженно, будто не была достаточно уверена, что ей отвечать. – Разумеется, все было совершенно законно, сэр Генри, – заверил лорда Габбинс. – В соответствии с условиями Сестринского пакта нашим американским кузенам разрешается посещать места происшествий.

– Да, действительно, – согласился Уоттлмен, не слишком, однако, довольный этой новостью. – И где именно вы побывали, слон Петоски?

– Ой, – запнулась Шонте, бывшая здесь единственной, кроме Мифани, кто знал о несомненном предательстве Гештальта. – Ну, это был, эм-м…

– Бат, верно? – подсказал Габбинс.

– Что? – спросил вдруг Гештальт, сощурившись на Шонте и Мифани.

– О да, – весело продолжил Габбинс, не замечая повисшего в воздухе напряжения. – Там был какой-то дом, набитый людьми, из которых разрастался грибок, да? Я просто всегда люблю слушать радио, когда на место выезжают баргесты.

Гештальт застыл на месте, а потом медленно скользнул одной рукой под ливрею. Мифани мысленно прикоснулась к нему, осторожно прочитала его чувства и поняла, что ладья держится за пистолет. Набрав в грудь побольше воздуха, она выступила вперед.

– Ладья Гештальт, я обвиняю вас в измене Шахам и Соединенному Королевству!

Весь зал погрузился в молчание: беседы оборвались, и резко повернулись головы. Гештальт с молниеносной скоростью вынул пистолет и направил ей в лицо. Она увидела в его глазах готовность к убийству и на мгновение постигла истинное удовлетворение, когда он, к своему замешательству, понял, что не может спустить курок.

«Ой, да, наверное, это я делаю».

Она приподняла брови, а потом сосредоточилась и заставила его отбросить пистолет в дальний угол комнаты.

Еще через мгновение она заставила его и самого отскочить в противоположную сторону – прямиком в один из больших цветов.

На секунду все замерли – даже остальные тела Гештальта стояли и потрясенно смотрели. А потом случился будто целый взрыв событий. В другой стороне комнаты Гештальт-близнец ударил леди Фарриер и толкнул одного из ее служащих в официанта. Поднос с закусками взлетел в воздух. Остальные два тела вынули пистолеты и пару опасного вида боевых ножей, и Элиза выстрелила в женщину, разливавшую напитки. Все три тела раскрыли рты и выкрикнули команды. Мифани слишком отвлеклась на падающих замертво официантов и не услышала всех слов, хотя среди них явно были «восстать» и «взять их».

Реакцией на команды стало то, что несколько служащих, рассредоточенных по всему залу, достали оружие и начали с угрожающим видом надвигаться на членов Правления. Трое из них бросились на Конрада Грантчестера. Слон выпустил из своих пор струю чернильного дыма, и тот угол комнаты резко погрузился в темноту. Ингрид и Энтони оказались охвачены туманом, и Мифани успела лишь мельком уловить, что на них напали двое других в фиолетовом. Она слышала, как кто-то кашлял, как люди врезались друг в друга, как сыпались ругательства – несомненно, это Джошуа Экхарт подтверждал, что сохранил весь словарный запас, накопленный за годы жизни с неблагополучными родителями. Затем раздался дикий грохот выстрелов – и все припали к земле.