Он упал на пол, красивая темно-синяя фуражка откатилась в сторону, и капитан, обводя безумными глазами рубку, завыл:

— Боже… боже… боже… Что же я… боже…

— Хозяин! — Моя горничная вся в крови от подбородка до пят, ее платье потяжелело и потемнело от этой темной субстанции и висело теперь мерзкой тряпкой. — Сюда направляются вооруженные матросы с целью уничтожить вас. Все на борту находятся…

— …под магическим воздействием! Почему пушки левого борта еще стреляют? Внизу ты тоже не была, не так ли?

— Я почувствовала, что вам грозит смертельная опасность.

— Ты ослушалась приказа!

— Хозяин, если бы я не ослушалась, вы бы погибли. Если бы вы погибли, я не смогла бы выполнить уже никаких приказов. Поэтому я посчитала уместным принять самостоятельное решение. Прошу прощения.

Мне нечего возразить ее логике. Глядя на рукоятку, торчащую из живота, я грешным делом подумал, что неплохо было бы убрать эту штуку из себя… но таким образом можно избавиться и от части собственных кишок!

— Сдерживай их, сколько сможешь!

— Слушаюсь, хозяин!

Я поднял с пола уроненный револьвер, сунул его в кобуру, а потом, приблизившись к штурвалу и приборной доске, вцепился правой рукой в одну из лакированных деревянных рукояток.

— Что же я натворил… что же я натворил… что же я натворил… — слышалось с пола подвывание человека. — Боже… что же я натворил…

— Прекратите, капитан! Вы ни в чем не…

Выстрел. Кровь и кусочки мозга забрызгали мой сапог. Капитан застрелился из своего табельного револьвера, и на его помощь в управлении можно было больше не надеяться. Эстра становилась все ближе. Я склонился к одной из переговорных труб:

— Батарея, прекратить огонь!

— Нам дан приказ стрелять, не переставая, — ответил мне безжизненный голос.

— Приказ изменен. В Вершине уже достаточно разрушений и паники. Сохраните больше снарядов для других районов. Мы должны нанести ущерб на как можно большей территории. Правая батарея уже прекратила огонь.

Секундная заминка, в течение которой я помолился, чтобы мой блеф прошел.

— Слушаюсь, капитан.

— Слава Луне, — прошептал я, продолжая сжимать штурвал.