– Ладно, но как переключаться между разными системами? Контролировать другие функции?

– Я не знаю, – признался Толстяк. – Как ты сделала это с Клэнси?

Это застало меня врасплох.

– Ты заморозила его на месте так же, как он обездвиживал Лиама и Ви. Что ты сделала иначе?

– Это было… намерение, я полагаю? Я замерла совершенно неподвижно и хотела, чтобы он сделал то же самое… – Я подавилась собственными словами.

Отражения.

Именно это он тогда сказал мне, когда я никак не могла догадаться, как выбраться наружу из той темноты, как разрубить связь между нами. Как только я воспроизвела какое-то воспоминание, точка соприкосновения с его сознанием сместилась обратно на память. Когда я замерла и захотела, чтобы он сделал то же самое, так и получилось.

Я объяснила эту теорию Толстяку, который кивнул.

– Это вполне похоже на правду. Когда ты намеренно погружаешься в чьи-то воспоминания, ты используешь память о том, как это делается, а не саму память. Ох, в моей голове это звучало не так запутанно. Как бы то ни было – при этом ты становишься уязвимой для другого человека, который может получить доступ к твоим воспоминаниям, своего рода естественная эмпатия с твоей стороны. Представить не могу, чтобы он добровольно рискнул хоть в чем-то потерять контроль над собственным сознанием или что у него есть хоть капля эмпатии. Хочешь проверить это на практике? Может, проверим, сможет ли он заставить меня пошевелить рукой…

– Нет, – в ужасе сказала я. – Я только хочу узнать, на какую систему или на какую часть ее сознания он воздействовал, чтобы привести Лилиан в такое состояние.

Толстяк откинулся на спинку стула, его восторг граничил с ликованием.

– Похоже, мне понадобится некоторое время, чтобы найти ответ. Мне придется прочитать все эти книги.

– Привет, неудачники, – бросила Вайда, входя в комнату, все еще раскрасневшаяся и вспотевшая после тренировки. – Думаю, вы захотите посмотреть, над чем работают в гараже.

Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

Когда мы вошли в гараж, я не сразу сообразила, что́ это сооружают в дальнем углу. Из двух белых простыней, скрепленных клейкой лентой, был сделан задник. На его фоне, устроившись на складном стуле, сидела Зу. Ее кожа блестела под потоком света от четырех настольных ламп, направленных на нее наподобие прожекторов. Это была студия. Этакий доморощенный вариант.

Там стояли еще два стула; один лицом к ней, рядом с камерой, для Элис, которая сейчас возилась с ее настройками. Другой для Лиама, который сидел справа от Зу и что-то тихо ей говорил.