– Может, кто-то связывался с «Рупором»? – спросила я, не пытаясь скрыть горечь в голосе.
Он пожал плечами.
– Повторюсь, самое простое объяснение – обычно самое верное.
Мои глаза слегка расширились.
– Но ты ведь не веришь в это, да?
– Это просто… подозрительно. Лиам представил все так, будто он общался с «Рупором» только лично, так что я не уверен, кто еще стал бы сливать им файлы и почему. Это все бросилось мне в глаза только потому, что это было простое сообщение. Думаешь, это мог быть Коул?
– Я спрошу, – сказала я. – Не знаю, как он связывался со своим отцом.
– Это довольно безопасный способ, – одобрительно сказал Нико. – А Лиам с остальными не пытались скрыть свою деятельность, когда отправляли подборку материалов прошлой ночью.
– Они собрали ее так быстро? – безразлично спросила я. – Что-то из этого попало в прессу?
– Ну… это третье.
Он кликнул по папке на рабочем столе и открыл еще одно новое окно.
– Все эти материалы сейчас недоступны в Сети – цензоры Грея отключили крупнейшие новостные сайты, пока не удалят с них этот репортаж, но фото и видео появляются на тысячах форумов, а также на нескольких сайтах-однодневках, которые «Рупор» запускает в интернет. Они публикуют сотни версий одного и того же сайта с разными адресами и поисковыми словами, вшитыми в код, чтобы по крайней мере один из них появлялся в ответ на поисковые запросы, которые вводит пользователь. Я делал скриншоты всего, что найду на случай, если ты захочешь посмотреть.
В качестве примера он открыл скриншот домашней страницы CNN. Репортаж не просто появился на главной странице, он занимал ее половину: мозаика из фотографий, запечатлевших лагерь снаружи, дети (их лица на фото замазаны), выходящие из спален. Наши спины, когда мы бежали по коридору в те последние моменты, направляясь к двери. Крупнее всего было фото стены с десятками красных отпечатков ладоней, которые, если не всматриваться, можно было принять за кровь. Все это было опубликовано под заголовком «Не Оазис: взгляд изнутри на «реабилитационный» лагерь».
– Еще показали вот это видео, – сказал Нико.
В тот момент, когда загрузился первый кадр, еще на паузе, я точно знала, о чем оно будет.
Моего лица не было видно – Элис снимала все со спины, чтобы запечатлеть детей, выходящих из комнат.
– Меня зовут… – послышался писк, как раз заглушивший мое имя, – я одна из вас. Все мы – такие же, как вы, кроме женщины с камерой. Мы вытащим вас отсюда – увезем в безопасное место. Но вы