- Боги милосердные, - князь манерно прижал ладонь ко лбу. – Достаточно будет, чтобы там клопы не бегали…

- «Княжеская» гостиница… лучшая в городе.

- …и чтобы из окон не дуло. У меня здоровье слабое…

…а производит впечатление крепкого человека.

- Не дует, - уверила Катарина, хотя самой ей в гостинице бывать не доводилось.

- И вода горячая, - князь капризно оттопырил губу. – Вода там имеется?

- Безусловно…

- И чтобы белье льняное. Хлопок для меня жестковат, а от шелка кожа зудеть начинает. На шелк у меня аллергия…

- Хорошо, - Катарина чувствовала, что теряет смысл разговора.

Нет, шелковые простыни, может, и сыскались бы по особому запросу, но…

- И еще, чтобы соседей никаких, а то знаете, как оно бывает, поселят рядом какого-нибудь… не знаю… из тех, что при скорых деньгах, - князь говорил это с пресерьезнейшим выражением лица, - но безо всякого понимания. И начинает оная личность пить неумеренно. И ладно бы, пускай себе пила бы, пусть бы и вовсе… но ведь оные личности тихо пороку предаваться не умеют. Им всенепременно надобно или за мамзелями извозчика послать, чтобы с оными мамзелями до утра праздновать, или песни петь тянет… хоры там, цыганы с медведями…

- Цыганов с медведями не будет, - пообещала Катарина, потому как за весь, пусть и не такой долгий срок службы, но все же не встречалось ей ни единой жалобы на цыган.

И на медведей тоже.

- Хорошо, - князь сложил руки над салфеточкой.

Вид его, с поджатыми губами, с носом, который вдруг будто бы стал больше, а носогубные складки – глубже, был преисполнен чистой скорби и недоверия. И на Катарину он взирал с кротким упреком, отчего ей стало совсем не по себе.

- И чтобы гулящие женщины не ходили, а то случалось мне…

…хвост князя раздраженно щелкнул.

И сбил чашку с недопитым кофеем, которая полетела не на пол, но аккурат на белоснежные брюки князя, избавляя их от этой без малого вызывающей белоснежности.

Он что, издевается?