Вспыхнули колбы электрических ламп.

А что, весьма даже неплохо… номер просторный.

Уютный.

Ковер. Камин. Пара кресел. Стол с лапами, куда ж ныне без лап-то резных. Картины, к счастью, без светлого лика Князя, лицезреть которого у Себастьяна охоты не было, но с весьма приличными сельскими пасторалями.

- Холодно, - капризно заметил Себастьян.

И девицы вздохнули.

- Камин будет зажжен немедля, - а выдержка у управляющего отменнейшая.

- И дует…

- Окна занавесим…

- Тогда темно станет…

- Можно принести еще ламп.

- Принесите… только постарайтесь отыскать не такие уродливые…

…он заставил трижды лампы менять. И затребовал ужин. Долго мучил винную карту, сетуя, что выбор невелик – к слову, на сей раз даже кривить душой не пришлось, ибо выбор был в самом деле невелик. Дважды отправлял ужин на кухню, надеясь, что повар все ж не сдобрит фирменную солянку ядом. Несколько раз капризно требовал десерту для дам, которые мило хихикали и почти натурально смущались, чтобы передумать и вновь отправить десерт… и потребовать…

…и когда за лакеем, во взгляде которого уже явственно читалась та самая хваленая пролетарская ненависть, коею Себастьяна пугали, захлопнулась дверь, позволил себе расслабиться.

Почти.

- Вы такой суровый, - мурлыкнула блондиночка с кучеряшками, из которых выглядывали махонькие разноцветные перышки.

- Уставший… - брюнетка подвинулась ближе.

И губу облизала.

Медленно. Томно.

- Не обветреются? – осведомился Себастьян, подвинув к себе вазочку с сырным кремом, в который щедрою рукой сыпанули ягод.