— …только женщина та оказалась весьма… набожной, — Себастьян щелкнул пальцами. — Так мне потом ведьмак наш объяснил. Сказал, что проклятье — вещь такая, не за каждого зацепиться способна… и вот когда не выходит, оно откатом и возвращается.

Чернота.

Удушающая. Уродливая.

И женщина, застывшая перед зеркалом с ножом в руках. Она была жива. Она смеялась и чувствовала себя совершенно счастливой.

Баночки и скляночки.

Фиалы с духами и притираниями. Едкий запах крови.

Пятна рвоты на шелковом пеньюаре.

Пеньюар она не тронула, но руки изрезала.

— Посмотрите, — она повернулась к Себастьяну, и тот с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. Разрисованное порезами лицо женщины было отвратительно. Рот-расщелина. Содранная со скул кожа. Срезанные брови. Раскуроченный нос. — Разве я не красавица?

Позже сказали, что она чудом осталась жива.

…было расследование.

…и швейцар угодил в больницу, а с ним и две дюжины жильцов, повинных лишь в том, что выбрали неправильное место.

…старушку схоронили, а после хозяева дома долго судились с ее наследниками, жаждавшими компенсации за жизнь невинно почившей матушки, которую, впрочем, при оной-то жизни не больно жаловали… многое было.

— Заклятье, возвращаясь, набирает силу. Оно расплескивается и разрастается. С каждым темным словом. С каждой темной мыслью. Чем больше, тем сильней. И тянет из людей силу. И многие не понимают, что происходит, а потом им становится все одно.

…тот дом, кажется, в итоге продали с молотка. После еще раз и еще, и все-то в нем не было удачи, пока новые хозяева не устроили там то ли спиритический салон, то ли игорный дом, то ли еще что-то столь же непотребное.

— Так что, можно сказать, ей повезло. Ведьмак почистит, — впрочем, в этом Себастьян был не особо уверен, как и в том, что панне Белялинской стоит возвращать разум. — Полечит… и дальше видно будет.

— Понятно.

— А вы ничего не желаете объяснить?

Она повела плечиком, а лицо сделалось несчастным, как у гимназисточки, которую поймали за воровством варенья. Катарина потрогала невзрачное колечко, и Себастьяну подумалось, что прежде этого колечка на ней как раз и не было.

Впрочем, о подобной безделице он тотчас думать забыл.