И тут же успокаивается. И начинает ругаться каркающим голосом, грозить кому-то сухим кулачком, но… пусто. Она не знает ничего о делах хозяйских. Нет, не потому как слепа и глуха, хотя и поэтому тоже, костяной рожок, который она вставляет в ухо, чтобы расслышать вопрос, вряд ли помог бы ей узнать что-то и вправду ценное.

Она ленива.

И кости болят, особенно на осень. А осень ныне на редкость стылая, поганая. Кости болят все время, потому старуха редко поднимается на второй этаж. Лестница крута. Ступени скользки. Этак и упасть можно. И в подвалы она не ходит.

Хозяйка не велела.

И конечно, в прежние-то времена этот запрет старуху не удержал бы, но теперь… колени не гнутся, спину и вовсе приходится оборачивать поясом из собачьей шерсти. Хозяин подарил. Он-то человек хороший, только с женой не повезло…

…стерва и тварь.

…и ему изменяла. Почему? А потому… особенно в последнее время. Вовсе страх потеряла. Вон, только он уедет по делам торговым в Хольм, а ездить много приходилось, ибо дела эти не ладились. Распродаться пришлось… вона, скатерти и те ушли, а хорошие были, льняные да с прошивкой. Или вот серебро…

Что? Хозяйка? Как есть стервозина. Никогда доброго слова не услышишь, только и пеняет, то не так, это… сама-то приоденется в платье какое. Морду размалюет и из дому шась… и день не кажется, другой… на третий аккурат объявится и этак, гоголицей, пройдет.

Дочки знали да молчали.

Чего с них? В мамашу пошли. Старшая вона хвостом крутит, то с одним, то с другим, а замуж не идет. Оно и понятно, кому жена-шалава надобна… еще поглядите, бросит ее ейный женишок. Еще тот паскудник… а младшая задуменная. Сядет у окна и выпялится… подвал?

А чего подвал?

Сказано ж было, не ходила она туда. Ноги не гнутся. А дверь на замку. У хозяйки ключ. Небось, ценное чего прятала, что хозяин возил. Чего уж тут… подвалы-то в доме знатные. Раньше вона прислуга шепталась, мол, незаконное там ховают. Так и пущай, ежели человек хороший, то сильно незаконное не будет… а он хороший…

Чего?

Нет, не выносили… может, конечно, чего и было, так ить она ж старая, слепая… и спать вохотку. Ночью-то бессонница крутит, лежишь, вертишься на топчане, слухаешь, как дом скрипит и сквозняки шарапонятся, а днем от этого слабость накатвает.

…тоже вздумала сродственника своего да Гуржаковскую девку сватать. Он-то рожей смазливый, а все одно гнилой человечишко. И Гуржаковы, пусть не такие шляхетные, а живехонько разобрались, чем от женишка смердит, вот фигу и скрутили.

Когда?

А от давече и были. Приему устроила. Наняла девок, чтоб в гостиных блеску навели. Со всего дому стащили вещички. Пылюку подтерли. Окны помыли… своих вон заставила работать. И фыркали. Носами крутили. А против мамки не пошли.