Про театр.

И про какие-то иные вещи, совершенно неважные. И хрипловатый голос его тонул в хрустальном звоне моста… почему тот не исчез? Это ведь неправильно, совершенно неправильно… пусть бы сгинул насовсем, пусть бы…

А он рядом.

Она не слышала, как появились в квартире иные люди. Ее уложили в постель и напоили горьким отваром, а потом ледяные ладони сдавили виски и холодный отстраненный голос произнес:

— Отсроченное проклятье. Сложное плетение… не наше. Полагаю, можно будет отследить…

…проклятье?

О нет, она видит свой радужный замок. Высокие шпили и крыши всех оттенков синего, от нежно-лавандового…

— …я погружу ее в глубокий сон. Дня три-четыре придется… надо нанять сиделку, чтобы неотлучно присутствовала, а лучше бы в лечебницу.

Кого?

Кто-то заболел? Если так, то жаль. В ее хрустальном замке нет места болезням.

Там все здоровы.

И счастливы.

Квартиру Ольгерды, в которой ныне поселился тошнотворный аромат гниющих цветов, Порфирий Витюльдович покидал в пресмятенном состоянии духа. С одной стороны он, несомненно, сделал все, что мог, и ныне оставалось лишь уповать, что этого будет достаточно и невестушка его обретет разум. С другой…

Снимок он спрятал.

Имя?

Узнать будет несложно, что до прочего, то… по-совести, надо было бы рассказать обо всем воеводе, пусть сам разбирается, да только разумом Порфирий Витюльдович прекрасно понимал: никто и ни в чем разбираться не станет.

Встреча?

Мало ли… случайность.

А нынешнее проклятье хитро, поди-ка докажи, что его именно этот человечишко ничтожный наслал. Небось, сумел напрямки не замараться. Порфирий Витюльдович на веку своем повидал этаких хитрожопых сволочей. И имелось у него на таких свое особое средство.