Выбраться отсюда и вернуться к войску, к его Тёмным Легионам, что ждут возле Обетованного.

* * *

…Вокруг них расстилался хаос. Нет, не тот, что за чертой Упорядоченного, не первозданная субстанция, из которой всё вышло. Два последних заклятья Кора Двейна перемололи рукотворный рай Новых Магов, обрушив и обратив в ничто абсолютно всё, что здесь было. Гелерра не видела больше ни лесной зелени, ни синевы речных извивов; нигде не блестели золотые купола, нигде не поднимались белые стены, башни и башенки; взору адаты предстала лишь угрюмая картина полного разрушения.

Насколько мог окинуть острый взгляд гарпии, под ней тянулись пространства Межреальности, возвращённые к исходному состоянию, и притом изувеченные сильнейшей магией так, что не осталось вообще ничего, и сама твердь Междумирья опасно прогибалась под её крыльями.

Однако посреди этого хаоса остался один-единственный крошечный островок, не затронутый всеуничтожающими чарами.

И окружало его кольцо огня, полыхавшего прямо на хрустальных плитах, по-прежнему старательно менявших цвета.

В кольце пламенных языков сидел, скрестив ноги, бледный юноша, и рядом с ним посвёркивало стёклами какое-то странное устройство, более всего напоминающее искусно сделанную чародейскую лампу, где свет дают чары, а не горящее масло.

– Э-гей, сударь мой Исидорти! – Кор Двейн весело помахал ему рукой. Они шли втроём – он, Скьёльд и Соллей, всё ещё опиравшаяся на руку названного брата. Гелерра парила наверху.

Матфей вздрогнул и втянул голову в плечи.

Тем не менее адата увидела, что все плиты перед ним просто испещрены рунами, символами вызова демонов. Он не собирался сдаваться; он собирался дорого продать свою жизнь.

– Что это там у тебя, дружище? – Кор Двейн сделал небрежный жест, и пламя расступилось. Точнее, он очень бы хотел, чтобы жест выглядел именно небрежным, но Гелерра ощутила его боль. Чародей тоже держался из последних сил, а где-то внутри, искусно скрытая, зияла наспех затянутая рана. – О, как замечательно. Ты настоящий знаток демонологии, приятель. Ну, хватит сидеть с видом повешенного, вставай и пошли. Здесь всё может обвалиться в любой момент.

Исидорти глядел на улыбающегося волшебника широко раскрытыми глазами и молчал.

– В самом деле, парень, хорош просиживать штаны, – вступил Скьёльд. – Никто не собирается перерезать тебе горло или заточать в темницу…

– Потому что ты сделал то, что нам от тебя требовалось, – прошелестела Соллей. – Мы не могли отыскать логовище сородичей пленной Царицы, и сама она никогда бы не показала – пытки к ней не применить, она не почувствует боли.