Я скатала свой «студень» и ласково улыбнулась соседям:

— Валерий Дмитриевич, еще одна сигарета — и вызывайте скорую, давление подскачет под двести. Марина Станиславовна, позвоните дочке, ей скоро рожать. И не пейте за здоровье малыша… водку точно не пейте. У вас же печень. А больше сегодня сюрпризов не будет. Доброго дня, — и степенно удалилась.

А беспечный майский ветер уже разгонял тухлую вонь, и снова одуряюще запахло цветущими вокруг дома яблонями и черемухой. Оставив дверь на балкон открытой, я подобрала юбку, села на колени в углу комнаты и раскатала темно-зеленый «коврик» по полу. Сто раз готовила, а никак нужный момент поймать не могу — «убегает», мерзость… Достала иглу и быстро написала на «пластилиновой» поверхности сдерживающее заклятье. Одно хорошо — на воздухе «остывает» быстро, да и от создательницы далеко не удрать.

Встав, я отступила и критически осмотрела угол, темно-зеленый от «коврового покрытия» с пола до потолка и исписанный заклятьями. Перечитав и перепроверив, я улыбнулась, убрала иглу на место и отправилась на кухню. Та тоже была зеленой с пола до потолка, вернее, белой в зеленую крапинку. Да, гости требуют подготовки… Подготовка закончена, осталось притащить «гостя».

С минуту я рассматривала грязно-зеленую плиту и размышляла — сейчас убраться или после «гостей», но все решил случай. Зазвонил сотовый, и я выбрала «гостей». Коллега без дела звонил редко, значит, надо в больницу. А «гость» как раз рядом с ней прячется.

— Слушаю.

— Мар, привет, — голос у Стёпы был такой жизнерадостный и веселый, что сразу понималось — дело дрянь. — Занята?

— Не особо, — я насторожилась. — А что случилось?

— Баба Зина! — торжественно ответил он.

Я раздраженно фыркнула. Стёпа засмеялся.

— Давай, ведьма, спасай нас, несчастных. Она уже достала и терапевта, и кардиолога, и психолога, и теперь требует подать ей патологоанатома. А Анатоль Михайлович, представь себе, очкует страшно и отказывается покидать любимый морг.

— Зачем ей патологоанатом? — я вздрогнула. Этот человек вызывал не слишком приятые воспоминания о «крещении» больничной работой.

— Напомнить, что по закону никто не имеет права изымать органы умершего без подписанного разрешения. И она с того света вернется, если узнает, что он продал «черным» трансплантолагам хоть кусочек ее бесценной печёнки.

Я хмыкнула.

— Весело тебе? И нам весело, да. Приходи, вместе развлечёмся.

— Уже.

До больницы — четыре дома, но баба Зина… Я быстро переоделась в длинное черное платье. Баба Зина — местная достопримечательность и очень подозрительная для меня как для ведьмы личность. Ей давно и серьезно за восемьдесят, а она патологически, неприлично здорова. И даже медицина в ее случае была бессильна. Бабку не брало ни одно лекарство, а от слоновьей дозы снотворного она только зевала и с утроенной силой жаловалась на «ой, чой-то в боку-то колет…». И требовала ведьму. В современную медицину она давно не верила, зато в собранные на закате травки, к облегчению больничного персонала, — вполне.