«И если он окажется достаточно хорош, может, даже вытащит нас отсюда, — буркнул Вурм, — Начинай».

Маадэр прочистил горло, хотя никакой нужды в этом не было. Лишь подсознательное желание отсрочить начало неприятного рассказа. Неприятного рассказа, стоившего жизни многим неприятным людям. И вполне способный стать его собственной эпитафией, вне зависимости от того, что будет значиться на могильной плите.

— Человека, которого я убил, звали Гэвин Велрод, — Маадэр старался не смотреть в сторону окровавленного Нидара, — Он служил в шестом отделе КНТР здесь, на Пасифе. Выявлял агентов Юпитера, мятежников, террористов и революционеров. Он был моим начальником.

Маадэр обнаружил, что несмотря на повышенное содержание кислорода в крови каждое слово дается ему с трудом. И здесь Вурм ничем не мог ему помочь. Досконально разбирающийся в химии и метаболизме человеческого тела, он не умел синтезировать слова. Но именно слова были тем, что могло их сейчас спасти.

— Он не один год проработал на Консорциум. И проработал неплохо. Он был профессионалом. Но иногда даже профессионалы начинают беспокоиться и размышлять о собственном будущем. Велроду было, о чем поразмыслить. Он принимал участие в войне с Юпитером, давил подполье, организовывал или саботировал бесчисленное множество выступлений, акций, терактов и провокаций. А еще у него было чутье. И это чутье в какой-то момент подсказало ему, что он перешел черту. Черту, за которой каждый байт информации превращается в дополнительный камень, привязанный к ногам. Консорциум не отпускает на пенсию людей, знающих так много, как полковник Гэвин Велрод. Он знал, что его ликвидируют. Может, я, может, кто-то еще. И он принял решение покинуть Контору.

Нидар снова пришел в себя. Он слушал Маадэра молча, время от времени роняя на пол темно-багровые капли. Его руки, намертво привязанные к подлокотникам кресла стали темно-алыми из-за притока крови. Но едва ли они сейчас доставляли ему серьезное беспокойство.

— Полковник Велрод не собирался бежать наспех, он не был дураком. Он знал, что ради него КНТР перевернет весь Пасифе до самого дна. Даже имитация собственной смерти не была бы для него надежной защитой. Поэтому он решил подстраховаться по-крупному. Так, чтоб на всю оставшуюся жизнь избавить себя от вмешательства Консорциума.

— «Сирень», — утвердительно произнес Бернарделли, — Та самая «Сирень».

Контейнер все еще лежал на кофейном столике возле его кресла, но Бернарделли не проявлял к нему интереса, даже не смотрел в его сторону. Поразительная выдержка, подумалось Маадэру. Его самого контейнер жег даже сквозь ткань плаща.