Кристоф вспомнил о воздействии репозитория на нов и прикусил губу.

Дуглас Бастер Маркс – так, как выяснилось, звали двадцатипятилетнего красавчика, представшего перед чародеями после того, как репозиторий сорвал с него маску. Одаренный внешностью актёра парень долго отходил от шока после изъятия Силы и выглядел в это время ещё более жалко, чем когда корчился, теряя свой стихийный дар. Однако, придя в себя, он моментально узнал ищеек и даже попытался вырваться – ведьме не без удовольствия пришлось его обездвижить. Какое-то время бывший нова молча сидел у входа в каморку, скованный по рукам и ногам тёмной магией, и волком зыркал то на Энвер, то на Кристофа, то на Бена. В основном на Энвер. Он упорно молчал, проявляя недюжинную силу духа – до тех пор, пока мстительная оперативница не пообещала ему в случае отсутствия добровольных признаний покопаться в его мыслях насильно. После этой угрозы пройдоха сдался и, когда появились власти в лице заспанной полиции и самого мэра, заговорил. Он рассказал о себе всё, что было нужно, сознался во всех своих проделках – даже тех, что ищейки не успели отследить. Особо тяжких преступлений в его послужном списке не нашлось. Но имеющихся – воровства, клеветы и подлога (с сексуальными домогательствами предстояло разбираться: фактически жертвы были не против) – хватало с избытком, чтобы закрыть клиента надолго. После допроса дело было за малым: сдать экс-полиморфа на хранение в полицию и выслать весть в Агентство.

Когда полисмены забирали Маркса, тот буркнул напоследок что-то в адрес ищеек. Бен сумел разобрать кусок: «…меня захотеть эту грёбаную магичку! Надо было слушать…» Тут парня увели, и кого надо было слушать Дугласу, стажёр так и не узнал.

– Бывают же чудеса! – не переставал удивляться Ансальди. Он и волшебники (которые успели принять надлежащий вид до прихода властей) сидели в гостиной для постояльцев. Кристоф составлял депешу для Агентства, Бен изучал выводимые наставником строки, Энвер просто отдыхала. – Случается же на свете! Казалось бы, в мире чар живём, магия – дело обычное. А тут человек личины меняет. И не просто лица, но и рост, вес, возраст…

– Даже пол, – добавила ведьма.

– Вот-вот. А я уж было начал думать, что вчерашняя катавасия – на самом деле бред, винным зельем навеянный. Как говорят у нас в Бингетоне: «Хороший виски и табуретку превращает в кресло-качалку».

– Смешного тут мало. Полиморфы крайне опасны. Представьте, что может произойти, если такой вот нова попадёт не в те руки.

– Что угодно, – Кристоф оторвался от письма. – Полное копирование человека – сильнейшее оружие. Шпионаж, шантаж, провокации, компрометации. Наконец, банальное воровство.