– Что ты знаешь, Сол? – спросил Энди, хватая его за плечи и поворачивая лицом к себе.

– Не пытайся управлять рыночными отношениями! – заорал Сол, скидывая с плеч его руки. Затем спокойно добавил: – Я знаю, что она вышла отсюда не просто так, у нее была причина. Она надела свое старое пальто, но под ним я заметил шикарное платье. Нейлоновые чулки. На ногах целое состояние. А когда она прощалась со мной, я увидел, что она накрасилась.

– Сол… что ты хочешь сказать?

– Я не хочу… я говорю. Она была одета так, будто собралась к кому-то в гости, а не за покупками. По-видимому, она ушла, чтобы с кем-то встретиться. Может, со своим папашей… Могла же она пойти к нему в гости.

– Зачем ей нужно с ним встречаться?

– Это я у тебя должен спросить. Ведь ты же с ней поругался? Может, она ушла, чтобы прийти в себя.

– Поругался… Да-да. – Энди снова упал в кресло, сжав ладонями голову. Это было прошлой ночью? Нет, позапрошлой. Казалось, сто лет прошло с той глупейшей ссоры. – Она ничего с собой не взяла? – спросил он.

– Только маленькую сумочку, – ответил Сол и поставил на стол тарелку с супом. – Ешь. Я себе тоже сейчас налью. – Немного помолчав, он добавил: – Она вернется.

Энди слишком устал, чтобы спорить, да и что он мог сказать? Он машинально ел суп, почувствовав, что очень голоден. Он ел, положив локоть на стол, другой рукой подпирая голову.

– Ты бы только послушал вчерашние речи в сенате, – сказал Сол. – Самая забавная комедия на свете. Они пытались пропихнуть закон о чрезвычайном положении – чрезвычайном… он уже лет сто готовится. Они обсуждали всякую ерунду, но о главном не сказали ни слова. – Он заговорил с сильным южным акцентом: – «Перед лицом бэдственного положения мы предлагаем обратить взоры к несмэтным богатствам вэличайшего бассейна и дельты самой могучей из рэк, Миссисипи. Плотины и каналы, э, наука, э… и у вас будут богатэйшие пахотные земли в западном мире!» – Сол сердито подул на суп. – Они говорили об этом тысячу лет назад. Но разве кто-нибудь сказал об истинной причине принятия закона о чрезвычайном положении? Нет. За все эти годы они так и не набрались смелости, чтобы прямо сказать правду, поэтому и прикрываются всякими поправками и несущественными вопросами.

– О чем ты говоришь? – спросил Энди, слушая вполуха.

– О контроле над рождаемостью, вот о чем. Все-таки они в конце концов сподобились открыть клиники для всех – замужних и нет – и приняли закон о том, что все матери должны иметь информацию о контроле над рождаемостью. Боже, какой скулеж поднимется, когда пуритане узнают об этом!