В конце концов он осознал, что что-то забыл, но это осознание не влекло за собой беспокойства, не имело ментального аромата важности. «Если это важно, – подумал он, – мне, без сомнения, напомнят об этом».

Он живо помнил спуск по дымоходу в Винчестер-хаус, и сверхъестественного черного стража винного погреба, и то, как миссис Винчестер обосновалась в теле Пламтри, и то, как она настаивала, чтобы воскрешение состоялось как можно скорее, сегодня, немедленно.

Дважды – первый раз, когда они проходили через каменные ворота, и второй, когда Пит открыл водительскую дверь красной машины, – Кокрену казалось, что ненадолго выглядывала миссис Винчестер (оба раза Пламтри ахала и смотрела по сторонам с явным испугом, совершенно не свойственным Коди), но уже через секунду-другую она вновь превращалась в Коди, которая покрепче стискивала бутылку и пересчитывала своих спутников.

Они все забрались в машину и закрыли двери, Пит еще крутил в руке ключи, когда мотор сам собой завелся. Пит уставился на пустой замок зажигания, потом на сидевшую рядом с ним Анжелику, пожал плечами, но все же вставил ключ в замок и повернул его в рабочее положение.

Затем он медленно переключил передачу на задний ход, взялся за баранку и задним ходом выехал с парковочного места; автомобиль охотно повиновался рулю.

– Я испугался, что он снова поедет сам собой, – пробормотал он сквозь зубы, – как в тот раз, когда Арки ранили.

– Помолчи, – сдавленно бросила Анжелика. – Вези нас отсюда…

Выезжая на Эль-Камино-Реал, Пит немного растерялся. Автомобиль, направлявшийся на север, резко остановился, взвизгнув тормозами, и дважды зло бибикнул, когда Пит повернул на юг, а на блестящей новой белой машине, оказавшейся перед «Сабурбаном», ярко вспыхнули стоп-сигналы.

– Что делает этот белый «Сатурн»? – воскликнул Пит.

Кокрен испугался чуть раньше; после того как он выпил вина, у него кружилась голова, и ему чудилось нечто безумное – будто действия и разговоры вокруг него происходят с неверной скоростью… Как будто кто-то снимал машины и актеров, двигающихся и говорящих слишком быстро, а затем спроецировал это с замедленной скоростью, чтобы все выглядело нормально, но между кадрами остались промежутки, которые теперь воспринимаются подсознательно. И это замечание Пита о Сатурнах, как ему показалось, несло в себе мощное предзнаменование.

– Вот еще один, – сказала Анжелика и, постукивая пальцем по стеклу, указала на встречную полосу, и хотя ее голос прозвучал ничуть не резче, чем обычно, Кокрен подумал, что улавливает каждое натяжение и расслабление ее голосовых связок.