«Какого черта я вообще здесь делаю? Если я не могу спасти Роуз, зачем я здесь, черт возьми?»

Она начала раздеваться, ее движения были автоматическими. Сначала обувь, потом колготки. С платьем было сложнее. Пуговицы находились на спине. Она могла дотянуться до некоторых из них, но не до всех. Вот почему они с Роуз всегда помогали друг другу.

Немного задумавшись, она наконец отстегнула жабо, затем расстегнула те пуговицы, до которых смогла дотянуться, затем стащила с себя платье через голову. Пришлось приложить и некоторые усилия. В эту пору еще не существовало синтетической эластичной ткани. Кендра чувствовала, как натянулись все швы, и уже ожидала, что они разойдутся. Наконец ей удалось освободиться от платья, после чего она швырнула его на пол. Затем она избавилась от сорочки и рубашки, нырнула в бесформенную ночную рубашку, которую Ребекка заказала для нее. Она совершила круговые движения головой. Затем вытащила шпильки из волос и пальцами расчесала густую массу, после чего залезла в кровать. Потушив свечу, она натянула на себя тонкие одеяла.

Несмотря на усталость, она принялась изучать тени и полосы лунного света, которые боролись между собой на сумрачном потолке. Ночные шорохи в абсолютной тишине пугали ее: дрожание оконного стекла от легкого ветерка, приглушенные скрипы и тихие стоны, раздающиеся в древней крепости. Но она остро чувствовала отсутствие привычного звука легкого дыхания Роуз, доносящегося с соседней узкой кровати, и шуршания одеял, с которым твини ворочалась во сне.

У Кендры защемило в горле, и слезы начали струиться тонкими струйками по ее щекам. Простонав, она свернулась в клубок под покрывалом и подумала о том, как странно было оплакивать девушку, которая уже умерла более двух сотен лет назад, когда Кендра еще и не родилась.

51

51

Кендра не думала, что сможет уснуть, однако когда она открыла глаза, то увидела неясный свет утренней зари. Она взглянула на маленькие часы на прикроватном столике. «Шесть сорок пять». Она проспала около четырех часов.

Несколько минут она просто лежала и смотрела на потолок. Голова пульсировала тупой болью от слишком большого выброса адреналина накануне и недосыпа. В глазах будто был песок из-за слез, пролитых ночью. Она почувствовала себя истощенной и разбитой. Ей не хотелось думать о том дне, который ее ждал, или о том, что он может ей принести.

Она заставила себя покинуть кровать и воспользоваться ночным горшком. Затем налила воду в керамическую чашу и устроила себе небольшое обмывание. Она терла поваренной содой зубы, когда в дверь постучали и показалась голова Молли.