– Ну да. Либо какая-нибудь собака нашла ее.
– Хорошо. Пожалуйста, сделайте все шаг назад… – Она кивнула доктору Манро. Он ждал и теперь опустился на корточки рядом с укутанной в пальто фигурой. Он открыл свою черную сумку и вытащил увеличительное стекло.
Сердце Кендры екнуло, когда он частично стянул пальто и открыл лицо Роуз. Ее глаза были открыты. На ее правом виске было темное пятно, которое Кендра сразу же заметила.
– Это что-то новое. – Даже для собственных ушей ее голос звучал неестественно. – Это не было частью его ритуала.
– Возможно, так он силой увел ее с территории замка, – пробормотал Элдридж. – Может, он ударил ее, и она лишилась сознания.
Манро посмотрел внимательнее.
– Хм. Кожа кажется нетронутой. Скорее всего, он использовал какой-то тупой предмет.
Она осознала, что молит бога, чтобы Роуз так и не приходила в сознание.
– Ее волосы обрезаны, – заметил герцог.
Кендра заставила себя смотреть на то, как доктор стягивает с тела шерстяное пальто и обнажает его. Толпа зашевелилась, отодвинувшись еще больше назад. Глазеть естественно для всех людей, и Кендра была уверена, что, если бы эта девушка была незнакомкой, они бы придвинулись ближе, чтобы лучше ее рассмотреть.
– Ее душили, – сказал Манро, хотя взгляд Кендры уже упал на глубокие следы вокруг горла девушки.
– Один след от укуса, – заметил доктор и поднял взгляд на Кендру. – Как вы и писали на грифельной доске.
– Да. Это почерк убийцы.
Он вернулся к осмотру.
– Кажется, ее связывали.
Сердце Кендры ушло в пятки, когда она посмотрела на глубокие кровоподтеки вокруг ее запястий. Не было нужды связывать ее, если она была без сознания. И то, как была порезана кожа, показывало, что она не находилась в пассивном состоянии. Она билась в панике. От боли.
Против воли Кендра опустила глаза на темные порезы на белой, как мрамор, груди. Чего-то не хватало. Она нахмурилась, пытаясь понять чего, но ее голова начала кружиться от внезапного приступа слабости. Кто-то тяжело дышал. Кендра слышала этот звук. Отрывистое дыхание, вдох и выдох. На секунду она удивилась, когда поняла, что это она издает этот жуткий звук.
– Боже мой… – прошептал герцог, его голос был полон скорби.