Жюли показалось, что она нашла любопытный пример – он имел отношение к французским ситуационистам шестидесятых. Они выступали за распространение революции, что называется, шутя, и, отвергая «общество спектакля», решительно отказывались от поддержки любых средств массовой информации. Однако спустя годы их предводитель Ги Дебор покончил с собой, после того как впервые выступил по телевидению. Потому-то о ситуационистах не знал практически никто из редких специалистов по Майскому движению 68-го года.

Затем Жюли перешла к революциям в собственном смысле слова.

Среди недавних протестных движений примечательным было восстание индейцев в Чьяпасе, штате на юге Мексики. Во главе этого восстания – движения сапатистов – стоял субкоманданте Маркос, еще один герой-революционер, отличавшийся большим чувством юмора. Однако его движение боролось с самыми что ни на есть реальными проблемами: с нищетой мексиканских индейцев и ущемлением прав коренных народов Америки. Но Революция муравьев во главе с Жюли не имела ничего общего с каким бы то ни было общественным возмущением в прямом смысле слова. Любой коммунист назвал бы ее «мелкобуржуазной революцией», и единственным ее движущим стимулом было решительное неприятие косности.

Надо было найти что-то другое. Она еще полистала «Энциклопедию», опуская чисто вооруженные революции и останавливаясь на революциях культурных.

Боб Марли с Ямайки. Ближе всего им была раста-революция, поскольку они имели прямое отношение к музыке. Прибавьте к этому пацифистские речи, музыку в такт сердцебиению, поголовное курение марихуаны, мифологию, основанную на корнях и символах древней культуры. Раста верили в библейскую историю о царе Соломоне и царице Савской. Но Боб Марли не пытался изменить общество, ему просто хотелось умиротворить своих последователей, избавить их от агрессивности и забот.

В Соединенных Штатах некоторые квакерские и аманитские общины придумали интересный способ сосуществования, но они добровольно отгородились от мира и жили только по своим законам. В общем и целом из всех светских общин, исправно существующих в течение последнего времени, остались разве что израильские кибуцы. Кибуцизм нравился Жюли, потому что его последователи строили поселения, где они не пользовались деньгами, не запирали двери и помогали друг другу. Кибуцизм, однако, требовал, чтобы каждый член кибуца трудился на земле; а здесь у них не было ни поля, пригодного для вспашки, ни коров, ни виноградников.

Жюли в раздумье грызла ногти, потом посмотрела на свои руки – и ее вдруг осенило.