– Здравствуй, 6142-й муравей. Рядом со мной стоят мои соплеменники, и они хотят тебя послушать.
Артюр еще что-то покрутил, настраиваясь на прием.
– Друзья, которые не знают, что мы способны общаться.
– Гости.
–
– Ну…
Артюр начал терять терпение. Однако он признал, что общаться с насекомыми, в общем-то, штука совсем непростая. И дело тут не в технике, диалог с обеих сторон вполне возможен, вот только его смысл зачастую остается непонятным.
– Даже если человеку удается наладить общение с каким-нибудь животным, вовсе не обязательно, что он понимает его речь. Муравьи ощущают мир иначе, чем мы, так что приходится постоянно все определять заново и разлагать на самые простые выражения. Только чтобы объяснить слово «стол», нужно растолковать, что это «плоская деревянная подставка на четырех ножках, которая служит для того, чтобы есть». Мы, люди, общаясь меж собой, используем огромное количество недомолвок, и только обращаясь к представителям другого разумного вида, начинаешь замечать, что разговор совсем не клеится.
Артюр пояснил, что этот самый 6142-й далеко не самый глупый среди муравьев. Некоторые из них только и могут, что сигналить «на помощь!», стоит лишь поместить их в диалоговую коробку.
– Это зависит от каждой особи в отдельности.
Старик с грустью вспомнил 103-го, на редкость одаренного муравья, которого он когда-то знавал. Он не только мог поддерживать глубокомысленные беседы и давать осмысленные ответы, но и усваивал некоторые абстрактные, чисто человеческие понятия.
– 103-й был муравьиным Марко Поло. Больше того, этот муравей-исследователь обладал необычайно открытым умом. Его любознательность не знала границ, и он никогда не судил о нас
– А знаете, как он нас называл? – вздохнул Артюр. – Пальцами. Потому что муравьи не видят нас целиком. Все, что они различают у человека, так это его палец, который он тянет к ним, чтобы раздавить.
– Надо же, какое представление у них сложилось о нас! – заметил Давид.