— Кто? — насмешливо оскалилась мара.

— Медведь! Урусов… Тот, кто убил Сердюкову! Где… он? — нож из-под манжета скользнул в ладонь и посеребренное лезвие прижалось к тощей жилистой шее мары.

— Я вообще-то и так неживая. — мара скосила залитый сплошной чернотой глаз на сверкающий под солнцем клинок.

— Ты — не-мертвая. — зло оскалился Митя. — Но это можно исправить. — он плотнее прижал клинок, почти с удовольствием видя, как кожа мары начинает дымится от прикосновения серебра.

— Думаешь, я против? — мара подалась вперед так стремительно, что он едва успел отдернуть нож от ее шеи. И тут же расхохоталась ему в лицо, обдавая запахом гнили.

— Тогда… — Митя вдруг улыбнулся совершенно безумно и почти шепотом добавил. — Тогда мертвым стану я. — и повернул нож острием к себе.

— Эй, ты что придумал — самого себя в заложники брать? — заорала мара, вцепляясь в его локоть когтистыми пальцами. — Ты убить должен, а не умирать!

— Тогда найди — кого! — гаркнул Митя, сгребая мару в охапку и подбрасывая в воздух как охотничьего сокола.

— Ты мне еще «фас» скомандуй, ушлепок недоделанный! — заверещала мара, лихорадочно молотя крыльями в воздухе… и ринулась вперед.

Митя на миг замешкался, пытаясь представить — как это: недоделанный ушлепок? Недошлепнутый? Тряхнул головой, подхватил поводья… и погнал жалобно застонавшего коня вдогонку за марой.

Мара растворялась на фоне яркого солнца — ее крылатая тень неслась по дороге, то исчезая под копытами коня, то обгоняя Митю в его безумной скачке. Конь хрипел, напрочь отбитый зад даже не болел, полностью потеряв чувствительность, деревья вдоль вихляющей тропы слились в сплошные зеленые полосы…

В грохоте копыт Митя ворвался на широкую улицу. Пляшущий под копытами крылатый силуэт расплылся черным пятном, будто мара нырнула в воздухе, пройдясь над самой его головой — и исчез, как и не было! С гневным воплем Митя рванул поводья, заставляя несчастного коня встать на дыбы. Конь заржал, копыта ударили в мостовую… И Митя отчаянно закрутил головой, высматривая пропавшую мару.

— Эй, ты где? — заорал он, запрокидывая голову. Пылающее солнце заставило зажмуриться, вышибая слезы из глаз, Митя судорожно заморгал…

— Туточки я! — раздался молодой удивленный голос. — Чи то меня паныч кликал?

Сквозь плавающие перед глазами цветные пятна он с трудом различил конопатую девичью физиономию, глядящую на него поверх обсаженного пестрыми мальвами палисадника. Растерянно огляделся — тяжело поводя боками, конь стоял посреди улочки с ухоженными, чистыми хатами, с палисадниками по обеим сторонам. Чуть дальше даже проглядывали острые крыши небольшого особнячка. Мары нигде не было видно.