— И не зря, — мрачно подтвердил я. — Жутковатое местечко. Заблудиться тут — как нефиг делать.

— Мы не готовы к любительской спелеологии, — нехотя признала Лайса. — С одним-то фонариком на троих… Коридор идет в сторону могильника, там может быть множество ветвлений. Предлагаю дойти туда поверху.

— А это что такое? — Иван наклонился и подобрал с пола небольшой продолговатый предмет. Такой грязный, что почти полностью слился с почвой.

— Дай-ка… — я посветил на находку телефоном. В узком отсыревшем футляре из кожзаменителя лежат барабанные палочки. Они подписаны маркером: «Den».

Забавненько.

Мы выбрались из Дома-на-болотах, но направились не обратно к городу, а в сторону, по ветхой расползающейся гати. Иван побрел за нами, сказав, что один в город по этим чертовым болотам он не пойдет. «Нет-нет, не надо менять планы ради меня, со мной все в порядке…». В городских ботинках и без дождевика он стал выглядеть несвежим утопленником уже через полчаса, но все равно пытался заигрывать с Лайсой.

Экий шалун.

Могильники оказались… Могильниками. Я воображал себе что-то вроде пафосного европейского кладбища со склонившимися в тоске мраморными ангелами и слезодавительными надписями, но тут куда более уныло. Могильные камни покосились и наполовину ушли в землю, холмики частью размыты, частью разрыты, каменные склепы затянуло илистой болотной почвой. Ах, да, это же все раньше было под водой. Черт дернул этих мелиораторов…

Есть в археологии что-то для меня неприятное. Все это гробокопательство… Хотелось бы верить, что когда тебя зароют в землю, вся эта история, наконец, закончится. А не продолжится ощупыванием твоих костей какими-то посторонними людьми. Это, в конце концов, нарушение личных границ!

Мужики с лопатами ковыряются в земле. Не спеша, но методично и упорно, как экскаваторы. Вроде вот этих двоих я видел в магазинчике? Или не их? Они какие-то одинаковые все, серые, стертые, сгорбленные, с ничего не выражающими полусонными лицами. Алкашей что ли запойных наняли копать?

Вокруг вьется стайка подростков. Особей так на дюжину. Периодически они отталкивают безропотно уступающих им место мужиков, ныряют в раскоп, как грачи в борозду, выныривают с чем-то в клювиках. Рассматривают, передавая по кругу, молча и пристально, откидывают в сторону, ждут дальше, наблюдая за копачами. Это и есть их археологическое волонтерство? Выглядит забавненько.

Мы подошли поближе, на нас покосились без всякой радости. Неприязненно так посмотрели. Вблизи подростки оказались мокрые, чумазые и недовольные. Я бы, на месте их родителей, призадумался насчет пользы такого волонтерства для здоровья физического и душевого. Как минимум, они могут простудиться.