— Я тактично оберегаю твое старческое эго перед дочерью, а ты еще и недоволен? Сапоги есть?

— Зачем сапоги?

— Чтобы сыплющийся из тебя песок падал в голенища, разумеется!

Вот язва.

Сапоги пригодились — мы двинули через «макаровский» подвал подземельями, и местами там было почти по колено.

— В прошлый раз посуше было, — пожаловался я.

— Насосы не справляются. До праздника совсем немного осталось.

— Не вижу связи.

— Да что ты вообще видишь?

— Твою задницу, — буркнул я. В свете блендочки действительно маячили в основном короткие черные шорты идущей впереди Клюси.

— И как она тебе?

— Меня не умиляют младенческие попки.

— Предпочитаешь обвисший целлюлит почтенных матрон? Вроде кинувшей тебя жены?

— Клюся, давай закроем этот вопрос до того, как мы пойдем дальше, — предложил я.

— Давай, — согласилась она и уселась на стоящую у стены дырявую железную бочку. Уселась вызывающе, закинув ногу на ногу, откинувшись на стену и даже прикрыв глаза. Приняла соблазнительную, по ее мнению, позу.

— Пусть это прозвучит нетактично и самонадеянно, но я хочу попросить тебя — не надо, пожалуйста, в меня влюбляться. Я, ей-богу, худший кандидат для романтических чувств.

Надеялся, что буду облит презрением и услышу что-то вроде «да что ты себе вообразил, старикашка!», но девушка неожиданно серьезно спросила: