Найт стояла на соседней скале с таким испуганным лицом, что на мгновение сыщику показалось: он ослышался. Скорее всего, она сказала: «В кустах аллигатор, мастер Берти», а он придумал жмых знает что.
Но нет.
Напротив, Лади вдруг уперла руки в боки и пожала плечами.
– Ну а как иначе? – сказала она боевито.
Страх на ее лице неспешно сменился упрямством:
– Мне кажется, это нормально: неровно дышать к одному из преподавателей. Даже полезно. Волей-неволей заставляет тянуться вверх, соответствовать вдохновляющему кумиру.
– Кумиры – это плохо, – резко воспротивился рыжий. – Твоя подруга Тисса может прочитать тебе целую проповедь на сей счет.
– Тисса меня бесит, – категорично заявила Найт. – И, учитывая, как нежно она возится со Стэном, у нее самой рыльце в пушку.
– Она с ним возится, потому что он сова! – напомнил Берти.
– Это временно! А вот нежность – надолго, – фыркнула Найт.
И мечтательно вздохнула:
– Как и моя к вам. Я вас как в Трапезной увидела в первый день, так сразу что-то внутри звякнуло. Как будто дверца в душе открылась: а я и не знала раньше, что она у меня там есть.
– Может, эта дверь не для меня, а для твоего друга Фрэнсиса? – сглотнул сыщик.
– Вы не подумайте: оно само. Неприглашенно впорхнуло, непредсказуемо. Я даже сопротивлялась, между прочим!
Глаза Ладиславы подернулись дымкой, она улыбнулась.
– Кхм. Госпожа адептка, мне вот прям сильно не нравится наш разговор, – признался Берти, балансируя на одной ноге на слишком маленьком камне и пристально озираясь.
– Пф-ф! – непочтительно рассмеялась Найт. – Вам же вроде не привыкать, что вас «все любят или еще не успели полюбить»?
Берти понял – повторно за последние пять минут – что его рот зажил какой-то отдельной, неуправляемой жизнью.