– Выбросил?! – Самурай захохотал, резко, будто залаял. – Так просто – выбросил! Куда же?

– Там был колодец. Отверстие в полу пещеры.

Агнесса приподнялась над подушками.

– Ты помнишь это место? Покажешь нам его…

Я покачал головой.

– Нет, Протектор. Я не услышал звука падения. Вообще никакого, даже очень тихого. Понимаешь, что это значит? И еще одно. Этот колодец я использовал как печку. Не знаю, почему, но из него всегда шел жар. После того, как я бросил фиалу, жар вдруг полыхнул так, что мне пришлось отбежать, а потом он опять стал прежним. Нет, фиала уничтожена, макгаффин растворился в Патине.

По моим расчетам, взбирающаяся среди руин фигура должна была уже подобраться к спальне. Снаружи теперь стояла тишина, и казалось, что озаренная огнем свечей комната висит в небесах, отрезанная от всего мира.

– Ты понимаешь, что убил меня? – спросила Агнесса.

– Теперь понимаю.

– Но твоя месть именно мне нелепа! Твоего отца убили Неклон, Самурай, Даб и мой отец. Моего отца убили Неклон, Самурай, Даб и я. Но я не убивала твоего отца.

Конечно, я знал это. Барон Харг Зара считался другом барона Дэви. У Зара была дочь Агнесса, а у Дэви – сын Джанки. Намечалось даже, что позже они поженятся, хотя Агнесса и старше Джанки на пару лет… Смерть Протектора Безымянного-IIX сделала друзей врагами, потому что оба в равной степени претендовали на Большой Дом. И Харг Зара нанял двоих – эльфа, всегда ходившего в черном, и гоблина из редкой породы бородавочников. Поместье Дэви имело хорошую магическую защиту, у Дэви был свой колдун, поэтому Харг дал им в помощь третьего – Микоэля Неклона. Человек сломал защиту и уничтожил колдуна, а гоблин с эльфом убили врага своего хозяина так, как умели. Харг Зара праздновал победу и уже видел себя в Большом Доме – но недолго. Ведь у него росла дочь, не по годам умная и решительная.

В нарушение всех традиций она тоже видела себя в Большом Доме.

А потому договорилась с Дабом, Самураем и Неклоном.

Эльф за столом поднялся и широко развел руки, будто хотел обнять меня. На правой была черная перчатка с ржавыми зазубренными лезвиями – расклепанными гвоздями. Я находился между креслом с Большаком и кроватью, рассматривая ловушки, что лежали на столе. Между мешочками и кувшинчиками валялся плетенный из шелковых нитей ремешок. «Жгут», тонкий и очень длинный, – какая-то новая разновидность, еще не появившаяся на рынке. Я стоял, опустив руки с саблями, стараясь не смотреть на эльфа. Как только его лицо попадалось мне на глаза, Призрак выбирался из темного закоулка моего сознания.