Между 4М4642К125 и 4М8652К222

Второй мир

Реальное время: до контрольной точки 1 минута

Президент Соединенных Штатов Америки, скорчившись, сидел в темноте.

Похититель не давал о себе знать уже давно, почти час. Президент продрог; время от времени он вставал и топал ногами, чтобы кровь не застаивалась. Иногда он подавал голос, надеясь привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание — в том числе своего мучителя. В вакууме ничего не было слышно — даже ему самому. Вскоре он понял, что совершенно один и никто его не услышит.

Делалось все холоднее; вскоре он начал дрожать. Голова сделалась легкой; мысли путались. Внутренний голос подсказывал, что надо встать и бежать непонятно куда — искать тепло, свет и, возможно, дорогу домой. Разум велел оставаться на месте, экономить силы, ждать там, где ему велено ждать, чтобы не лишаться последней возможности связаться хоть с кем-то.

О смерти он не думал. Смерть — то, что случается с обычными людьми. Как его вообще могут бросить здесь умирать? Его похитили, потому что он — президент, а убивать президента глупо. Живой он гораздо полезнее, чем мертвый. Он представил, как на его теле застывают льдинки; одна даже как будто повисла на кончике носа. Дотронулся до носа пальцем, но там ничего не оказалось. Он старался не думать о прошлом, обо всем хорошем и плохом в своей жизни. Все равно такие мысли бесцельны.

Не теряй сознания и слушай… Вот-вот послышится шорох приближающихся шагов… Прислушивайся ко всему, что может подсказать, что ты не один в этой ужасной, всепоглощающей тьме, которая стала твоим единственным миром.

Хорошо, что он, по крайней мере, еще может дышать. Грудь и легкие двигаются свободно, но воздух, который в него попадает, все холоднее. Он коченеет. Длинные ледяные пальцы с еще более длинными, искривленными ногтями впиваются в него всякий раз, как он вдыхает в себя воздух, стискивают горло и легкие… Он попытался дышать не так глубоко, медленнее, чем обычно.

Когда холод в груди сделался невыносимым, откуда-то сверху вдруг хлынула струя горячего воздуха — как будто открыли печную заслонку. И тут же вдали показался тусклый свет — как будто на ночном небе рассеялись облака и высыпали звезды. Свет делался все ярче, холод отступал. Ушли боль и страх неизведанного.

Радуясь теплу, он задышал полной грудью. Он понял, что сидит в какой-то глубокой и тесной нише. Повертел головой, стараясь что-нибудь разглядеть. Он не мог еще достаточно быстро приспособиться к переменам; он по-прежнему не понимал, где находится.