Средства массовой информации заполняли бреши в коротком заявлении президента; поэтому отель «Галлиполи» немедленно окружил ореол дурной славы — как и торговый центр «Свет надежды» и другие места, куда похититель таскал президента. Главной приманкой, конечно, стала странная смерть Мэрилин Монро. Пятьдесят восьмой номер на восемьдесят четвертом этаже отеля «Галлиполи» забронировали на три месяца вперед. Желающих насладиться атмосферой не смущал даже безвозвратный залог.

Снаружи толпа народу толкалась, пихалась; все тыкали пальцами наверх, на восемьдесят четвертый этаж. Пока зеваки глазели, соседняя лютеранская церковь устроила демонстрацию протеста. Активисты вышли с плакатами, призывавшими отдыхающих оставить подлую, убогую, распутную жизнь и вернуться к нравственным принципам и верованиям прошлого. Лютеране твердо убеждены в том, что Бог даровал им право обращать грешников. Верующие в фиолетовых рубашках и белых брюках сновали в толпе, раздавали современные, упрощенные издания Библии, религиозную литературу и видеокомиксы о жизни Христа. Благожелательно настроенные отдыхающие охотно пели религиозные гимны вместе с лютеранами, но при этом продолжали глазеть на восемьдесят четвертый этаж и гадать, что же будет дальше.

Любопытство ничем не вознаграждалось. Вскоре самые умные поняли: дальнейшие события вряд ли будут связаны с отелем «Галлиполи».

Энди и Тибор тоже были в толпе — неузнанные, неузнаваемые. Они без труда уклонялись и от камер-шпионов, и от киберкопов. Они знали, что повсюду циркулируют портреты Джима и сейчас камеры и роботы-полицейские пристально разглядывают толпу в поисках их друга. Но Джим исчез, прекрасно понимая, что власти собираются разыскать и допросить его.

— Я в Реал, — заявил он. — Потом сам вас найду.

— Так это все-таки сделал ты? — спросил Тибор, когда Джим выходил из кафе «ПанкиМы».

Джим улыбнулся приветливо, как всегда, — он от души ценил искренность и прямоту Тибора, — но покачал головой:

— В таких крупных делах я не участвую. Политику я приберегаю для дня выборов. Но и тогда мое единственное оружие — крестик, который я ставлю в избирательном бюллетене!

Джим исчез всего за несколько секунд до того, как его портрет начал проступать на громадных растяжках, плавающих над «Изумрудным городом».

«ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА? — беззвучно вопили растяжки с неба. — ЕСЛИ ВИДЕЛИ, СООБЩИТЕ КИБЕРПОЛИЦЕЙСКОМУ!» Далее шло предупреждение: «ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК!»

— Смешно, — заметил Тибор. — Он исчез, и сразу появилась эта фигня. Он как будто заранее знал…

— Не может быть. Никто не может быть так близко к матрице.