Кажется, я начинаю ненавидеть криптозоологию… Но делать нечего, и новоявленный Казанова пошагал к берегу вместе со своим железным стержнем и с прочими металлическими частями организма, обретенными в ЦВГ.

Я тоже следил за выступлением профессора во время своей прогулки в расщелину, вернее, слушал по «балалайке», – не слишком внимательно, вполуха. И мне показалось, что ничего важного мы с Лайзой не пропустили. До сих пор Птикошон лишь блистал красноречием, эрудицией и умением строить парадоксальные теории. Выстраивал изящные версии – о том, что в озере могла обитать заплывшая из океана акула, или крупное морское млекопитающее, или даже гигантский головоногий моллюск, изгнанный Толчком из привычной своей штаб-квартиры в глубокой океанской впадине. Однако, выстроив очередную гипотезу и практически убедив слушателей, профессор с ловкостью карточного шулера извлекал из другого рукава контраргументы, – и вдребезги разбивал собственные предположения.

Когда мы подошли, Птикошон как раз закончил разбираться со звероящерами, и с чудом сохранившимися до наших дней двинозаврами, и с современными крупными рептилиям, непонятно каким ветром занесенными на Таймыр. Одним словом, со всеми пресмыкающимися.

Оказывается, жить пресмыкающиеся в здешних климатических условиях не могут, причем никакие, ни крупные, ни мелкие. Вернее, жить-то смогут, если выпустить в таймырскую тундру какую-нибудь кобру, – не пропадет. Возможно, даже аллигатор, запущенный в местное озерцо, сумеет встроиться в пищевую цепочку. Беда в том, что здесь нет никаких условий для размножения пресмыкающихся. Слишком короткое лето, фактически один лишь июль, да и в том случаются заморозки. А рептилии свои яйца не высиживают, и не смогли бы, поимей вдруг такое желание, – животные холоднокровные, полностью зависящие от температуры окружающей среды.

Между тем в отложенных яйцах змей, ящериц и прочих черепах с крокодилами процессы происходят сложные и длительные, зародыш растет долго, – в отличие от рыб и амфибий из яйца выходит не личинка, а особь, ничем не отличающаяся от взрослой, кроме размеров. И на Таймыре не стоит рассчитывать на встречу даже с захудалым гекконом, не говоря уж о звероящере, способном стать рекордным охотничьим трофеем.

Эфенди слушал разливавшегося соловьем профессора спокойно, ни малейших эмоций на лице не отражалось. Хотя я на его месте давно бы уже гаркнул на Птикошона, как сержант на новобранца: хватит нести пургу, докладывай четко и ясно, какая тварь сожрала твою электронную рыбину!

Аль-Луаньян, закаленный в словесных баталиях Евромеджлиса, не гаркнул. Он и окружавшая его небольшая группа сидели чуть в стороне от остальных собравшихся. Случайно так получилось или преднамеренно, но на каменистом берегу словно бы провели невидимую черту или выставили невидимый барьер – и никто из прочих членов экспедиции не посмел установить свой раскладной стульчик за этим барьером, поближе к Великому.