А в это время брошенная Семёнычем Петровна парилась в каком-то Подмосковном дурдоме для ветеранов трамвайно-троллейбусного парка. Её туда спровадила прыткая сноха, жена крутого сына Семёныча. Данная сноха, имея виды на жительство в квартире Петровны, но без путающейся под ногами свекрови, однажды уже инициировала отъезд дальней родственницы на новое место жительства бывшего мужа. Потом, когда Семёныч занемог, она позволила свекрови пожить в её бывшей квартире. Но затем, узнав о фортеле Семёныча с отъездом из специальной больницы для слепнущих от импортного спирта почётных таксистов с посторонней бабой, сноха Семёныча не на шутку взбеленилась и в полдня оформила свою свекровь в дурдом.

 В общем, сноха Семёныча была ещё та штучка, да ещё с высшим юридическим образованием. Не то, что его крутой сын - подкаблучник, которого в своё время выперли из Суворовского училища за неуспеваемость. Который и словом не смел перечить своей интеллигентной жене, распоряжающейся жилплощадью свекрови и судьбой мамаши мужа так, как это принято среди некоторых российских интеллигентов.

 Впрочем, остальных российских интеллигентов и прочих не интеллигентов тоже не стоило бы обижать, но не о них речь. А речь о Петровне, которая, тоже не будучи подарком, так затерроризировала матёрый персонал режимного учреждения, что глава оного (читай: режимного учреждения) распорядился выписать вздорную бабу к чертям на хрен. Больше того: узнав о плачевном материальном положении пациентки, не смевшей вернуться в Московскую квартиру, дал денег на билет в один конец до Угарова.

 И Петровна, не мудрствуя лукаво, поехала к бывшему мужу, не ведая о том, что у того в разгаре медовый месяц. А так как Петровну завтраком в дурдоме не покормили, а денег дали ровно на билет, то приехала она в Угаров злая, как собака Баскервилей. Пешая прогулка по большаку от мясокомбината до Серапеевки настроения ей не подняла, поэтому, войдя в избу, Петровна являла собой клубок отрицательных эмоций и плотоядных желаний, самым мирным из которых было желание чего-нибудь слопать.

 Первый ей попался сын новой бабы (или старинной знакомой) Семёныча. Тот вышел в сени на звук отворяемой двери, увидел незнакомую бабу, получил от неё в ухо и вырубился.

 На шум упавшего «пасынка» выполз Семёныч. Увидев бывшую, Семёныч обрадовался, но Петровна не оценила радостной встречи и накатила в ухо Семёнычу тоже. Бывший столичный таксист оказался крепче «пасынка» и дал бывшей сдачу. Та, ясное дело, принялась голосить и отбиваться от Семёныча с помощью какой-то деревяшки.