И ни одной живой души. Очень кстати.
Через минуту невдалеке послышался тяжелый топот, характерные скрипы хитиновой брони и бряцанье оружия, голоса – небольшая группа солдат пробежала мимо, не удосужившись проверить комнаты по пути.
Бывший агент немного расслабился. А потом вспомнил и кинулся к зеркалу. Стер кровь с губ, открыл рот, торопливо пощупал клыки. И вздрогнул, когда обнаружил на концах маленькие отверстия. Замечательно! Зубы превратились в медицинские иглы для введения яда. Да и электрическое сопротивление тела изрядно повысилось. Вот почему Угрю не удалось оглушить как в прошлый раз, вот почему командир анимодов бился в судорогах после укуса.
Мысли гудели, сражаясь друг с другом. Но шум шагов снаружи слегка отрезвил и напомнил о том, где он, что происходит.
То, что отсидеться в подсобке не получится, Миронов понял сразу. Рано или поздно кто-то догадается сравнить биологические сигналы с маячками коммуникаторов. Или же скорее прокрутят записи камер. Нет, действовать нужно сейчас, пока суматоха не утихла, пока народ отвлечен.
Но путь к лифту перекрыт охранниками. И защита наверняка активирована. Прикинуться своим, прибиться к какой-нибудь группе? Ведь в случае пожарной тревоги обычно происходит эвакуация. Но там будут идентифицировать, да и сотрудников знают в лицо. Нужно как-то иначе…
Отбросив сомнения, изгой содрал с себя жалкие остатки больничного балахона, быстро напялил белые штаны и футболку, тонкие туфли, а сверху накинул халат. Снова глянул в зеркало и поморщился – по лицу как грузовик проехался: ожоги, кровь, ссадины и синяки. Мыться некогда, можно объяснить тем, что побывал рядом с эпицентром взрыва. Только исправить одну неточность.