– Поговорим? – Ортег был все так же дружелюбен. Командор же – наоборот, даже мысленно соблюдать приличия не стал и на вопрос не ответил. Его мысли были заняты другим:

«Интересно, а получится в новой инкарнации вспомнить? – Шэф знавал немало молодчиков, утверждавших на полном серьезе и с пеной у рта, что помнят предыдущие воплощения, причем не только последние, но и более отдаленные. – Если это правда… во что очень хочется верить, – командор незаметно вздохнул – как ни крути, а был он обычным человеком из плоти и крови и предстоящая мучительная смерть если не страшила его, то уж никак не радовала, – то выходит, что с каждой последующей инкарнацией вспоминать предыдущие легче, ведь появляется опыт. Легче, и следовательно – быстрее. Допустим, в предыдущей жизни ты вспомнил предшествующую в двадцать восемь лет, значит в этой ты вспомнишь раньше, скажем – в девятнадцать, в следующей еще раньше – в десять, и так далее. Тенденция однако… Значит в пределе – при рождении – раньше уж точно никак. Хотя… можно при зачатии, наверное… – усмехнулся командор и хотя сделал это он мысленно, усмешка эта мимо внимания Ортега не прошла, и очень ему не понравилась. Епископ нахмурился, мгновенно выйдя из образа старого доброго приятеля, поднялся с табурета на котором сидел, надел на шею главкому кулон с большим зеленым камнем, и молча удалился. – „Камень жизни“, – хладнокровно констатировал верховный главнокомандующий. – Придется помучится дольше, чем я рассчитывал. Дэна жалко. Вряд ли он истинное имя не назовет. Плохо ему будет. – Тут Шэф припомнил Реаниматор и ему в голову пришла новая, неожиданная мысль: – А вдруг из-за принудительного разрыва цикла „смерть-рождение“ произойдет какая-нибудь мутация и получится стать магом! Занятно будет изучить врага изнутри… – вдруг понравится, – снова ухмыльнулся он. – А впрочем, не исключен и вариант с дауном, или еще каким дебилом…»

* * *

– Повелитель! – Хранитель Порядка преданно уставился на Рейхстратега. Таким взглядом верные до гроба собаки обычно смотрят на обожаемых хозяев, и Кирсан ни на миг не усомнился в том, что это самое обычное лицедейство – слишком уж умен был Курт Бахрам, чтобы испытывать подобные чувства, но раз хочет изображать – его дело – пусть изображает. – Все готово. Будут ли какие-либо дополнительные указания?

У Кирсана-ар-Мюрита были все основания быть довольным собой. Его долгоиграющий план по устранению самого опасного конкурента… да что там конкурента, надо называть вещи своими именами – самого опасного врага – Ортега-ар-Фарана, входил в финальную стадию. Если бы в Высоком Престоле проводились соревнования по легкой атлетике, можно было бы сказать – план выходил на финишную прямую, но до таковых здесь еще не дошли – бегали по-простому – или от кого-то, или за кем-то, причем с самыми утилитарными целями – убить, ограбить, изнасиловать, или же – спастись от вышеперечисленных действий.