Комбат предложенную систему огня утвердил, и бойцы споро принялись за работу. Устройство огневых позиций много времени не заняло. Долбить твердый, как камень, промерзший грунт смысла не было, и потому окапываться мы не стали, ограничившись лишь маскировкой. Не было необходимости и в строительстве шалашей, так как в полукилометре находился большой хутор, в котором можно было расположиться на ночлег.

Условия для работы, учитывая зимнее время года, конечно, были просто идеальные. Противник не мешал, ветер притих, почти полная луна ярко светила с безоблачного неба, инструментов хватало. Впрочем, не мешало бы сгонять в усадьбу в поисках подручного материала, пригодного для маскировки. Взяв пару кошевок, грузовики-то у нас комбат забрал, чтобы они не тарахтели ночью на весь лес, я с Михеевым и с десятком красноармейцев отправился искать стройматериалы. От дороги к хутору вела почти прямая наезженная колея, и до цели мы домчались в считанные минуты. Политрук решил проинспектировать дом, а я, не ожидая подвоха, принялся копаться в сарае, выбирая жердины, куски мешковины, веревки и прочий хлам, пригодный для дела. Однако уже через минуту дикий крик, раздавшийся из дома, заставил меня подпрыгнуть, уронив фонарик.

Чертыхнувшись, ведь, судя по крикам, вопил Михеев, распекавший нерадивых подчиненных, я помчался разбираться в конфликтной ситуации. Авдеев с Леоновым, правда, проскользнули в дверь вперед меня, но предосторожность оказалась напрасной. Весь сыр-бор разгорелся из-за стопки пластинок и почти не ношеного пиджака, которые, походя, решили приватизировать красноармейцы.

– Бойцы, мать вашу, вы что творите? – от души орал на них замполитрука. – Это вам не Германия!

– Как же так, товарищ политрук, – изумился молоденький боец. – Тут все надписи не по-нашему, и морды эти по-русски не шпрехают. – Большинство обитателей хутора сбежали, осталась лишь пара стариков, возмущенно что-то лопочущих на своем языке и показывающих на мародеров.

– Это Эс-то-ния, – медленно, по слогам произнес Михеев. – Наша, советская республика! Быстро вернуть все на место, а то вас под трибунал немедля отправят.

Вещи мгновенно вернулись к хозяевам, а политрук, немного подумав, напомнил на будущее, что и за границей без разрешения командира ничего из частных домов брать не дозволяется.

Тем временем орудия и пулеметы расставили на краю опушек, там, где растительность погуще, и хорошенько замаскировали. Над «сорокапятками» стянули верхушки деревьев, к которым вдобавок подвесили бечевку с привязанными хвойными лапками. Кусты, загораживающие ствол, ломать не стали. Вместо этого ветки обвязали веревками, чтобы перед стрельбой их можно было быстро отогнуть в сторону. В довершение маскировки к орудийному щиту привязали пару толстых веток, так что в результате пушку нельзя было заметить, пока она не откроет огонь.