1

— Мне кажется, специализированный санаторий мог бы пойти тебе на пользу… — Андрей, надо отдать должное, попытался выразить свою мысль максимально деликатно и проделал это уже после того, как они благополучно приземлились в Москве и сели в такси, вроде как оставив все проблемы далеко на востоке.

На такую вежливую попытку запихнуть ее в «дурку» Аня даже не обижалась: в конце концов, это она в невменяемом состоянии — может, пьяная в хлам, может, что похуже — звонила ему из Токио, начисто проигнорировав свои жизненные принципы и часовую разницу заодно, и несла какую-то дичь. Дичь, вне всякого сомнения, была выдающаяся: как-никак та погнала обычно спокойного и рассудительного человека через полмира. К моменту, как Андрей прилетел, Аня даже успела малость прийти в себя и испытать все муки раскаянья и то ли похмелья, то ли отходняка разом. И даже разозлиться на Лауру: та, выйдя за лекарствами, догадалась запереть Аню в номере и привязать, чтобы окна были вне досягаемости, а вот уником не отобрала. Как будто у нее в жизни не было неадекватных подруг, любивших в измененном состоянии сознания обрывать уникомы бывшим и нынешним.

«Даже знать не хочу, что сказала, когда звонила…», — только и подумала Аня, когда увидела Андрея на пороге гостиничного номера.

Андрей тогда аккуратно поставил на пол портфель — по-видимому, им его дорожные сборы и ограничились — запер дверь и извлек из кармана какую-то круглую штуку размером с монету. Ане потребовалось несколько секунд, чтобы опознать в ней «глушилку».

Симпатичный кругляшек свинцового света замигал зеленым огоньком.

— Если отбросить лирику, ты сказала, что убила человека. Это так?

Аня сообразила, что надо как-то ответить только после того, как Андрей ее легонько встряхнул. Какие-то кубики в голове, видимо, перевернулись и выстроились в нужном порядке, поэтому она кивнула:

— Так.

— Свидетели есть?

Праздным любопытством этот вопрос счел бы только самый законченный оптимист.

— Нет.

— Записи?

— Нет.

— Тогда к черту подробности, валим отсюда, — в критических ситуациях Андрей, как всегда, был весьма краток. Аня, все еще чувствовавшая себя тряпичной куклой, которую только что переехал мотоцикл, кивнула и поплелась за ним следом.

Более-менее осознавать реальность — и всю двусмысленность своего положения — она начала уже в Москве. Но одно дело было реальность осознавать и совсем другое — как-то с ней контактировать. Аня по большей части молчала, отвечала невпопад и пялилась то в окно, то на свои коленки. Насколько она понимала, такое состояние не было стрессом: когда у человека стресс, он обычно хочет орать и метать подручные предметы. Ане не хотелось ни орать, ни швыряться кошками в детей, а хотелось проснуться. К сожалению, ей никто не объяснял, как это можно сделать, если ты гарантированно не спишь.