Дыхание прекратилось. Это стало облегчением. В горле пульсировала антиперильстатика, и рот заполнился жидкостью.

Из губ и ноздрей сочилась живая белизна. Кожу щекотало от прикосновения, белизна лезла в глаза, запечатывая их и успокаивая. Паучью Розу пропитывала прохлада, охватывала апатия, пока прозрачная жидкость волна за волной окутывала, заливала кожу, покрывала тело. Роза расслабилась, ее наполняла чувственная и вялая благодарность. Есть не хотелось. Ей хватало лишней массы.

Через восемь дней она вырвалась из хрупких пленок своего кокона и вспорхнула на чешуйчатых крыльях в поисках поводка.

Царица цикад

Царица цикад

Все началось в ночь, когда Царица отозвала своих псов. Я ходил под ними два года, с самого своего дезертирства.

Мою инициацию и освобождение от псов праздновали в доме Эрвина Кулагина. У Кулагина, обеспеченного механиста, был большой домашний промышленный комплекс на внешнем периметре цилиндрического пригорода среднего размера.

Кулагин встретил меня на пороге и вручил золотой ингалятор. Праздник уже был в самом разгаре. Инициацию Полиуглеродная Клика всегда отмечала в полную силу.

Как обычно, при моем появлении все на миг застыли. Во всем были виноваты псы. Потом в голосах появились писклявые нотки от наигранности, люди прикладывались к ингаляторам и напиткам с продуманной элегантностью, а света от каждой улыбки, обращенной в мою сторону, хватило бы на целую команду экспертов из службы безопасности.

Кулагин безжизненно улыбнулся.

– Ландау, рад тебя видеть. Добро пожаловать. Вижу, ты принес Царицыну Долю, – он нарочито бросил взгляд на шкатулку, висящую у меня на бедре.

– Да, – сказал я. У человека под псами нет секретов. Я работал над подарком Царице в течение двух лет с перерывами, и псы записывали все. Они до сих пор записывали все. Для этого их и спроектировали в «Безопасности Царицына Кластера». Два года они записывали каждую секунду моей жизни, все и вся вокруг.

– Может быть, Клике можно взглянуть, – сказал Кулагин. – Как только мы приструним псов, – он подмигнул в бронированную камеру-морду сторожевого пса, потом посмотрел на часы. – Всего час до освобождения. И тогда повеселимся, – он жестом пригласил меня в комнату. – Если что-то понадобится – пользуйся роботами.

Жилище Кулагина было просторным и элегантным, обставленным в классическом стиле и украшенным гигантскими висящими ноготками. Его пригород назывался Пена и был излюбленным районом Клики. Проживая на периметре, Кулагин пользовался ленивым кружением Пены и жил с десятой долей гравитации. Его стены были расчерчены полосами, чтобы предоставить вертикальный ориентир, а места хватало на такую роскошь, как «диваны», «столы», стулья» и другие виды предназначенной для гравитации мебели. Потолок усеивали крючья, с которых десятками висели его любимые ноготки – огромные круглые взрывы благоуханной зелени с цветами размером с мою голову.