– «…между нами говоря, твоя мать так и не поймет, что ее свалило», – произносит кошка, скаля игольчатые зубы на королеву в большом кресле, вырезанном из монолитного куска вычислительного алмаза. Королева – в кругу друзей: все важные ей люди собрались вокруг. Ну и еще где-то здесь присутствует Слизень. – Просто еще одна судебная тяжба грозит – ты с этим справишься.

– Да пошли они к черту, если не понимают шуток, – говорит Эмбер немного угрюмо. Несмотря на то что является правительницей этого встроенного пространства, полностью контролируя лежащую в его основе модель реальности, она позволила себе состариться до достойных двадцати с чем-то лет: одетая небрежно в серые спортивные штаны, она не выглядит как некогда могущественный правитель луны Юпитера или, если уж на то пошло, ренегат-командир обанкротившейся межзвездной экспедиции.

– Ладно. Думаю, что вы и в этот раз сможете справиться без моей помощи. Так что, если ни у кого нет предложений…

– Прошу прощения, – говорит Садек. – Но нам не хватает понимания в этом деле. По моим данным – хотелось бы мне знать, как они убедили улама пойти на такое, – имеют место две разные законодательные системы по правам и ответственностям неупокоенных, кем мы, очевидно, и являемся, и обе упоминались как абсолютные системные стандарты. Они, случаем, не выслали кодекс вместе с требованиями?

– Срут ли медведи под елками? – клацнув пастью, выдает Борис с присущей своей аватарке-динозавру вспыльчивостью. – Уголовный кодекс с полным графом зависимостей и деревом синтаксического разбора уже взял наш процессор за задницу, пока мы лясы тут точим. Всей этой юридической тарабарщиной я уже по горло сыт. Если вы…

– Борис, осади коней! – приказывает Эмбер. В тронном зале закипают страсти. Она не знала точно, чего ожидать по возвращении домой из экспедиции к роутеру, но вот процедуры объявления банкротства уж точно ждала в последнюю очередь. Впрочем, такого вряд ли здесь хоть кто-то ждал. Ее объявили ответственной за долги, накопленные призраком самой себя, ее собственной незагруженной личностью, что осталась дома, состарилась во плоти, вышла замуж, обанкротилась и умерла, не выплатив алименты на ребенка.

– Я на это не подписывалась, – подвела Эмбер черту, многозначительно взглянув на Садека.

– Не поспорю – заварушка тут достойная самого Пророка, мир ему. – Садек, кажется, столь же потрясен, сколь и она, последствиями этого судебного процесса. Внимательный его взгляд скользит по комнате, аккуратно огибая саму Эмбер и Пьера – ее долговязого любимчика, звездного навигатора и любовника. Богослов сплетает и расплетает пальцы.