Джина стояла над ним, глядя на змеящиеся из его головы провода.

– Больше этого не делай, – спокойно произнесла она. – Никогда без спроса не вламывайся ко мне.

Марк впитал в себя звук ее слов, которые он воспринял своими обостренными чувствами, записав высоту и тембр ее голоса, особенности произношения, движения губ, и отправил все это в файл «Джина».

– Я испугал тебя. Но для меня это был просто визит, вроде того, как ты сейчас ко мне зашла в комнату. Я просто не отсоединился.

Она глянула на динамик.

– Понимаю, голос мой теперь звучит иначе, – сказал он, после чего ее внимание снова переключилось на съежившийся на полу кусочек мяса. Она по-прежнему собиралась обращаться к нему, а не напрямую к глазу камеры. – Мне сейчас намного лучше. И становится все лучше с каждым часом. Это тело отягощало меня.

– На твоем месте я бы не говорила о нем в прошедшем времени. Думаешь, ты долго так протянешь?

Он вывел свои жизненные показатели на экран, для нее.

– Каждый раз, подключаясь, я учился замедлять метаболизм еще чуть-чуть. Приспосабливался, притирался, как любой механизм. Перемена ради машин.

Она встала на колени рядом с лежащим на полу телом, Марк наклонил камеру, чтобы лучше видеть ее. Она нерешительно взяла тело за руку и чуть сжала. После чего посмотрела на консоль.

– Ты же чувствуешь разницу, правда, Джина? Теперь меня там почти нет. Я поддерживаю существование этой оболочки, но она пуста. Знаю, что ты не можешь с этим согласиться, но для меня все так и есть.

Она отпустила его руку и поднялась с колен, упрямо качая головой.

– Нередко после бурной ночи ты бывал и в худшей форме. Думаешь, для меня в новинку наблюдать, как ты без сознания валяешься на полу?

После этих слов она резко повернулась и направилась к подъемнику.

Марк повернул ей вслед объектив камеры.

– Джина.

Та остановилась, вполоборота.

– Что?

– Я ведь говорил, что нахожусь теперь здесь. Разве нет?

Подбородок Джины чуть опустился, будто она кивнула. Но после этого она тут же вышла за дверь.