Он так удивился, что даже встал на какое-то время.

– Сам же человек и решает. Своей жизнью. Своей системой ценностей. Я решил стать игроком.

– А ты уверен, что ты игрок? Что в тебя никто не играет?

Он кивнул:

– Ясен пень, пытаются многие. Ты, например.

– Я?!

– Конечно. «Хоть немного побудем вот так… под солнышком». Ты подсознательно выстраиваешь фразу так, чтобы меня эмоционально зацепить.

– Ничего подобного…

– Я не говорю, что ты это специально делаешь. Моя мама тоже говорила, когда я капризничал: ну давай, солнышко, наденем пальтишко, пойдем на уличку…

– Я не знала, – Баффи нервно сглотнула.

– Ты это делаешь не задумываясь. Все женщины так делают.

– Почему именно женщины?

– Чутье у них лучше развито, интуиция. Мужчины рассуждают просто: что мне нужно сделать, чтобы он или она повели себя так, как полезно мне?

– Тебя послушать, так все на свете друг другом управляют. – Баффи убрала с лица прядь ярко-каштановых жестких волос.

– Да. – Арсен остановился и взял ее за руку. – Помнишь, я тебе рассказывал про моих щенков?

– Помню.

– Даже мои щенки мной управляли. Они вели себя как живые. Будучи всего лишь последовательностью кодов. Но вели себя, как будто им страшно и грустно без меня. Как будто я им нужен. Они мной манипулировали, Ира.

Она молчала, глядя ему за плечо. Дико верещали воробьи на тополе.

– Ты когда-то верил в нарисованных щенков, – сказала тихо. – А теперь даже в живых людей не веришь.

– А это, извини, какая-то пафосная дичь. Я сказал, что скучал по тебе, ты мне нужна.