В эпоху бессмертия практически все физические болезни были искоренены. Если появлялась новая угроза, её купировали на стадии зародыша. Казалось, эта часть человеческой истории осталась далеко в прошлом.

Но проблемы будут всегда, это Максим чётко для себя уяснил. Возможно, таков был принцип самого мироздания, ведь без борьбы, без конфликта нет развития, а это прямой путь к стагнации, которая есть смерть разума. Победа над физическими недугами открыла ворота для куда более страшного врага: психические расстройства уничтожали человека ничуть не хуже.

Во главе угла стояла, конечно же, айоновая боль. Но были и другие, не менее страшные болезни. Угасание сознания, когда разум сжирал сам себя, оставляя от человека лишь пустую оболочку; временно́е расстройство личности, когда заболевший считал, что двигается в настоящее одновременно из прошлого и из будущего, фонтанируя бредовыми идеями. Сознание таких несчастных схлопывалось в точку, когда обе линии встречались в настоящем. На фоне этого «синдром невылетного» казался пустяком, но был таким же трудноизлечимым.

Венлинг так и не смогла перебороть страх космических полётов. Такое встречалось, но поскольку рядовые граждане редко покидали Землю – орбитальные прогулки не в счёт, – обнаружить это психическое расстройство было невозможно никак иначе, кроме как опытным путём. К великому сожалению Максима, его жена оказалась «невылетной». С тех пор как Венлинг совершила тестовый рейс до Марса, первобытный ужас перед пустотой охватывал её при мыслях о любом космическом путешествии. В обратный путь на Землю Венлинг силой пришлось укладывать в анабиозную камеру под предварительной седацией.

– Всё… всё, Максим, ушло, – сказала Венлинг, глубоко дыша. – Извини. Не переживай. Я знаю, тебе сегодня нельзя волноваться.

Максим крепко обнял её.

– «Не извиняйся, если нет вины», – шепнул он на ухо Венлинг, и та улыбнулась. – Вен, всё в порядке. Мы никуда не торопимся. Я уверен, твой психотерапевт поможет разобраться с этой проблемой в самом скором времени.

– Обещаю, я буду стараться, – ответила она. Тонкие руки обвили шею Максима. – Собирайся, тебе уже пора. И не забудь – вечером ужин в «Горалесе».

* * *

Госпожа Председатель встретила Максима доброжелательной улыбкой:

– Прошу, Максим, проходи. – Она распахнула двери личного кабинета в одном из внутренних помещений Этернала. Несколько робея, Максим вошёл внутрь.

Первое, что бросалось в глаза, – книги. Казалось, круглые стены просторного кабинета сплошь состояли из полок, на которых громоздились бумажные тома. Максим, словно зачарованный, подошёл к ближайшему стеллажу и пальцем провёл по чёрному, тиснёному золотом корешку. Достоевский. Русское издание, не переведённое!