— Это хорошо, что вы заговорили про презренный металл, — мрачно усмехнулся Иоанн. — У нас, конечно, вовсе не такое безденежье, как в Кракове, но уломать Сенат новгородский — чтобы тот объявил мобилизацию и раскошелился на эту дорогостоящую авантюру с интервенцией — это будет та еще задачка! А ведь проделать это — если уж делать, тут вы правы! — надо молниеносно…

— И для начала, — поддержал его, со своего места, Висковатый, — надо будет еще внятно растолковать нашим изоляционистам: а чего ради мы вообще влезаем во всю эту литовскую кашу? И любой сенатор, не говоря уж о торговых людях, скажет: «Что на этом выиграют литовские православные шляхтичи, и лично князь Острожский — мне понятно, но вот наш-то прибыток — где? Раз ни территориальных приобретений, ни торговых преференций там особо не просматривается… Будем таскать из огня каштаны для будущего великого князя Киевского, да еще и за свои же деньги?.. И уточнить бы еще, кстати: кто тут к кому присоединяется, на самом-то деле — они к нам, или мы к ним…» Так что — позиция у изоляционистов весьма сильная, и за неизбежной торговлей с ними время будет потеряно, и момент упущен…

— Есть вариант, государь, — медленно покачал головою начштаба, — обойтись и без объявляемой Сенатом мобилизации. Заключить перемирие с московскими — у тех ведь сейчас, коли разведка не врет, — (кивок в сторону Джуниора), — положение аховое, деться им некуда — и немедля начать переброску прямо к Полоцку здешних полков. На такой тактический манёвр нам ничьего разрешения испрашивать не надо. И если у них там, в Княжестве, нас и вправду ждут с распростертыми объятиями, как нам доложено, — (здесь кивок уже в направлении госсекретаря), — мы успеем завершить интервенцию и вернуть войска назад прежде, чем в изоляционисты в Новгороде спохватятся. Сенат, поставленный перед фактом, будет, конечно, в ярости, но — победителей не судят!

— Нет! — отрезал царь. — На здешние полкИ у меня другие планы…

Басманов уставился на царя в немом удивлении («Есть что-то, чего я не знаю, хотя по должности обязан был бы знать?..»). Тот между тем замер на пару мгновений в какой-то странной неподвижности, а затем, будто очнувшись, медленно-медленно провел по лицу ладонью: