Однажды, сильно резвый осколок, прошив слои брони спецкома, засел у Джо как раз между ребер, пониже левой лопатки.

Рана, по армейским понятиям, пустяковая, но медики так и не смогли ее осмотреть. Пациент ржал и отбивался, сломал медицинский манипулятор.

Даже Марка позвали, что бы успокоил своего подчиненного.

Командир самолично вкатил Джованни лошадиную дозу успокоительного, и веселого пациента наконец-то смогли прооперировать.

— Так не честно! — весело возмутился Джо, судорожно рванувшись и выпуская Марка из медвежьего захвата.

— А плющить в объятиях беззащитного и истощенного узника концлагеря честно? — в тон ему ответил Марк, и оба рассмеялись.

Вдруг Джо приложил палец к губам, призывая к тишине, и прислушался.

— Идут. Это за мной, — произнес он и придал лицу выражение скорби и абсолютного покаяния.

Марк забеспокоился. Угроза потерять друга, которого только что вновь обрел, взывала к решительным действиям.

— Я вырубаю вошедшего, и бросаю его на второго, а ты… — быстро начал он прикидывать план боя.

— Стоп, командир, — Джо на мгновенье вернул своему лицу обычное простовато — веселое выражение. — Дай чуток мне порулить, пока ты тему не всасываешь. У меня все намази.

— Где ты понабрался этого жаргона, — с деланным возмущением прошептал Марк.

— Из тех древних книжек, которые ты мне посоветовал прочесть, для развития кругозора, — в тон ему ответил Джо, и Марк подумал, что книжки для напарника следовало отбирать тщательнее.

Шаги за дверью приближались.

— Все, командир. Сиди тихо на нарах и изображай вселенскую печаль по поводу своей горькой участи. А я скоро вернусь.

Только они распределились по камере согласно ролям, как в замке загремели ключи, и в открывшуюся дверь вошел фельдфебель в сопровождении двух автоматчиков. Еще двое или трое остались в коридоре.

Грамотно заняв позиции, автоматчики вперились взглядами в заключенных, держа свои МП-40 наизготовку. Фельдфебель указал рукой в перчатке на Фаротти и, молча, вышел в коридор.

Джованни покорно сложил руки за спину и двинулся вслед за ним. Пока он шел до двери, один из конвоиров, постоянно сопровождая его стволом автомата, вышел в след. Второй, при этом, до конца не сводил угрюмый взгляд с Марка. Наконец вышел и он. Дверь лязгнула замком, и все вновь затихло.

Марк остался один.

Несмотря на уверенный тон друга, Марк не мог просто так сидеть, уткнувшись взглядом в стену, и ждать. Разум, в связи с открывшимися обстоятельствами, требовал от тела активных действий. Что бы скрасить ожидание, Марк решил вспомнить молодость и дать организму встряску