Прислуга носилась от летней кухни к столам, завершая последние приготовления. А напротив центральной части стола, метрах в десяти на деревянных стойках стоял огромный портрет украшенный множеством цветов.

Что было на портрете, мне видно не было, но я был готов побиться об заклад, что там был изображен покойный Тито.

А машины продолжали подъезжать.

— Самуэль Капорасо, — прокомментировал Люка очередного прибывшего, лысеющего толстяка. — Владеет причалами и портовыми публичными домами. Клялся в преданности отцу, а как запахло жаренным, тут же предал.

— Мишень? — уточнил я.

Люка пожевал губами в раздумье.

— Нет. Когда все наладится, будет платить исправно и даже больше.

И я тут же выкинул лысого толстяка из головы.

— А вот этот — мишень! — с чувством произнес Люка, глядя в бинокль.

Из очередного лимузина вышел надменного вида тип с зачесанными назад седыми волосами. В сопровождении двух гориллообразных телохранителей он, опираясь на трость из сверкающего золотом отделки красного дерева, подошел к встречающим его братьям, и, надев на лицо маску искреннего сострадания, что-то сочувственно произнес.

— Мишель Риготти. Правая рука мэра города. Фашист, и по партии, и по сути. Это с его поддержки Бернарди так осмелели, — Люка даже привстал от возбуждения. — Какая удача! Валим его сразу после братьев.

В последующие четверть часа, Люка выдал еще семь черных меток.

— Остальные пусть живут. Сами приползут к нам на коленях, а там посмотрим.

Его глаза под окулярами бинокля недобро блеснули.

— Начнем, когда рассядутся, — выдал я последние инструкции, — если кого будет не достать, не жди, давай следующего.

— Принял, — ответил Америго и от волнения сглотнул.

Я еще раз осмотрел в прицел рассевшихся за столом гостей. Во главе стола, прямо напротив меня, сидел Леон Бернарди. По его правую и левую руку сидели заместитель мэра, и младший брат Джованни. Жена Леона, все так же прикрытая траурной вуалью, села рядом с Риготти.

Отметив все цели, я сосредоточился на основной.

Мы с винтовкой уже давно "нюхали" пространство, превращая все влияющие на полет пули факторы в одно целостное ощущение верного выстрела.

И когда старший Бернарди поднявшись со своего места, протянул вперед руку, привлекая внимание присутствующих к большому портрету, я плавно нажал на спуск.