Он снова замолчал, глядя на меня из-под полуопущенных век почти черными в полумраке комнаты глазами.

— Люка рассказал мне о вас. Вы не обычный человек. Вы один стоите всех моих солдат.

— Не надо считать меня сверхчеловеком. Я такой же смертный, как и все люди, — возразил я скорее для формы, хотя сам уже принял решение. Если для того, что бы спасти друзей и вернуться в свой мир необходимо, что бы окочурились несколько местных бандюганов, то я рыдать не стану.

— Что нужно сделать, для… восстановления ситуации?

Меньше чем через неделю я, вместе с Люка и Америго, лежали на покрытой лесом горе, возвышавшейся над морским побережьем в пригороде Палермо.

Вид с горы открывался потрясающий. Море, горы, леса. Но особенно хорошо в семикратный оптический прицел просматривался обширный внутренний двор шикарной двухэтажной виллы с мраморным бассейном и античными скульптурами.

Прицел был хороший, немецкой работы. Хотя винтовка, которую я держал в руках, была русского производства. Винтовка Мосина образца более чем полувековой давности.

В арсенале семьи Кало были модели разных стран и значительно более современные экземпляры, но вот понравилась мне именно эта винтовка и все тут. С ручным заряжанием, с неудобным снаряжением маленького магазина на пять патронов, с никуда не годным оптическим прицелом, который пришлось заменить. Но было в ней что-то такое, что заставило меня сразу поверить ей.

Специально вызванный мастер два дня подгонял и выверял новый цейсовский прицел и полировал затвор. Он даже изготовил несколько изогнутых обойм, позволявших снаряжать пятизарядный магазин винтовки сверху. Стандартные прямые обоймы не годились из-за установленного оптического прицела, который мешал их установке в казенник винтовки. Но я, попробовав данное новшество, решил, что надежнее будет набивать магазин вручную, чем в экстремальной ситуации перекосить патрон в изначально кривой обойме.

Когда он, наконец, объявил, что все готово, я отправился с братьями в долину для пристрелки оружия.

Братья вместе с несколькими крепкими и вооруженными парнями с помощью пятидесятиметровой веревки намеряли мне два километра дистанции и на каждых ста метрах, начиная с пятисот, установили на вбитые в землю колья арбузы, величиной с голову.

Я вздохнул, успокаивая дыхание, и прижал приклад к плечу. В перекрестии прицела возник ближайший арбуз. Сразу же возникло свербящее ощущение, что пуля пройдет левее и ниже центра цели.

Не отнимая глаза от окуляра, правой рукой пощелкал маховичками вертикальной и горизонтальной поправок на прицеле. Винтовка благодарно замерла в моих руках.