Джо оперся на руки и медленно привел тело обратно в сидячее положение.

Он напрягся и мысленно произнес команду.

В мозгу пронеслось:

"Приказ о химической стимуляции отменен. Повторная стимуляция может привести к необратимым последствиям в организме".

— Насрать! — вслух прошипел Джо шибко умному транслейтеру.

Он, теряя сознание и путаясь, набрал код вручную на секциях браслета и коснулся секции ввода команды.

Через пять минут он уже выехал с проселочной дороги на вполне достойное шоссе и, освещая фарой серую полосу асфальта, понесся в ночь.

Едва небо окрасилось в темно синие рассветные тона, грязный весь в саже, с обгоревшими волосами, Джованни ввалился в ближайший дом маленького немецкого городка, чем до смерти напугал хозяев.

Протянув, трясущемуся от страха хозяину дома, паркеровскую ручку с золотым пером, он произнес:

— Передайте это вашему падре, срочно! Пожалуйста…

После чего упал на пол и отключился.

Он спал и не знал, что хозяин дома как-то проникся ситуацией, добежал до дома местного священника и передал ему странную посылку.

Падре, увидев ручку, тут же побежал к телефону.

Именно об этом его просили два вежливых и учтивых молодых человека, что неделю назад приходили, и оставили его приходу щедрое пожертвование. Всего лишь позвонить по некому номеру, если кто-либо придет к нему и покажет такую же точно ручку.

Ему было невдомек, что такие же точно просьбы, сопровождаемые щедрыми денежными вливаниями, получили настоятели костелов всех маломальских городков в округе.

Джованни продолжал спать, даже тогда, когда его бесчувственное тело погрузили на карету скорой помощи и отвезли в отдельно стоящий бюргерский дом на берегу неглубокой реки.

Очнулся он лишь на третьи сутки, когда женские руки, вооруженные влажной салфеткой, протирая его обнаженное тело, наконец, достигли той области, которую любой мужчина почитает одной из своих величайших драгоценностей.

Сразу же выяснилось, что тело десантника не такое уж и бесчувственное. А за тем Джо открыл глаза.

Миловидная девушка в одеяниях монашки ордена сестер милосердия, стояла, открыв рот и нервно сминая в пальцах салфетку.

Но смотрела она не в лицо пациента, а куда-то ниже. Вдруг она быстро перекрестилась и опрометью бросилась к дверям просторной светлой комнаты с криком: