— Так-так, а дальше? — интересовался Ленин.

— Дальше разруха, голод… Этого будет не избежать. Потом необходимо создавать колхозы и отбирать землю у кулаков.

— Вы, вероятно, читали мою программу, — догадался Ленин.

— Пришлось прочитать, — ответил Жан, чувствуя, что вождь доволен его рассказом.

— Ну, а дальше?

Ник в растерянности посмотрел на Жана и зажмурил глаза, ожидая, что он сейчас начнет плести всю историю до развала Советского Союза. Он незаметно наступил ему на ногу.

— Ну а дальше, конечно, можно рассказать, но это будет уже из мира фантастики. Надо сначала разобраться с настоящим. Товарищ Ленин, мы, люди далекие от революционных событий, посетили вашего соратника Дзержинского, который нас направил в столовую отобедать, потом зашли к товарищу Сталину…

— Я думаю, они вам все подробно рассказали о нашей программе? — спросил Ленин.

— Вы знаете, с товарищем Сталиным было сложно разговаривать. Он больше о своей Грузии нам рассказывал, потом попер из кабинета. Мы друг друга не поняли.

— Да-да, батенька, он сложный человек. Я сам с ним борюсь, а он неисправимый. Постоянно про вино и танцы мне твердит. Я ему говорю, что танцевать будем после, а он все свое мне навязывает. Уже несколько раз меня приглашал к себе.

— Нас он не приглашал. Он сказал, что по нашим душам тюрьма плачет.

Владимир Ильич покачал головой.

— Это он может. У него горячий кавказский характер.

— У меня есть знакомый, иностранный писатель Герберт Уэллс, — сказал Ленин. — Он много мне говорил о будущем революции.

— Я не знаю, что он вам говорил, но когда-то, лет через 25, будет война, — сообщил Жан.

— С немцами? — догадался Ленин.

— Да, с ними, стервецами.

— Ай, ай! Они непоседливый народ. Значит, война все же будет? — Ленин задумался. — Да, мне не дожить до этих времен. Вы, вероятно, Нострадамуса изучаете?

— Что-то вроде этого, — ответил Жан.

— Ну-ну… Что еще он говорит интересного, батенька?