— Жан.

— Как? Жан? Что это за имя еще такое?

— Нормальное. Его легко запомнить. Для удобства. Но я с вами особого желания встретиться не имею.

— Почему, дорогой?

— Да потому, что вы всех своих соратников в дальнейшем просто расстреляете.

— Об этом тоже в истории написано?

— Все это знают, — заверил Жан.

— Это могут утверждать только враги народа. Я добрый человек, я настоящий грузин.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Жан.

— Ну хорошо. — Сталин открыл перед молодым человеком дверь. — Интересно с тобой встретиться через несколько десятков лет. Что ты мне потом скажешь?

— Кто его знает? Может, и встретимся. — Жан улыбнулся и протянул руку.

Сталин пожал ее, и Жан заметил, как его настроение упало, усы поникли, а в глазах уже не было той искры, которая была вначале.

Ребята ждали его в коридоре и с тревогой поглядывали в сторону кабинета.

— Ну наконец-то. Ты что там засиделся? — обрушился на него Ник, когда увидел в дверях. — Что ты ему еще наговорил?

— Да так, просто поболтали. Он хотел узнать свое будущее, я ему и рассказал.

— Слушай, ты, ясновидец. Тут уже у Ленина совещание закончилось, и из его кабинета вышли люди. Может, зайдем, раз такая масть прет, — предложил Ник. — Всех вождей одним разом увидим, да еще и поболтаем с ними по душам?

— Что-то мне уже есть захотелось, — призналась Лиза, пытаясь отвлечь молодых людей от задуманной мысли. — От тетушкиного чая нет никакой пользы.

— Если мы выйдем из Смольного, то нас сюда уже не пустят никогда, — заметил Ник. — Надо всех обойти именно сейчас. Другого такого случая уже не будет.

В коридоре по-прежнему было полно народа и трудно было понять, что за суета творится кругом.

— Ну что, к Ленину?