— Он не направляет, — сказала Лерка.

— Но он мог бы изменить траекторию… чуть-чуть. И прохожий остался бы цел… погоди, мама, это ведь не я говорю, это он так думает. Я сидел с ним рядом, как дурак, и делал вид, что мне надо работать с капсулой… хотя капсула к тому моменту давно была на автопилоте.

— Все зациклены на себе, — пробормотал Алекс. — Боже, какое горе, мой статус не вырастет на два-три пунктика…

— А поставь себя на его место, — сказал Ким. — Если бы ты ехал на важный социальный вызов — как с теми мальчишками, например, что экспериментировали по втыканию железяк в человека… И на тебя вдруг упало дерево. Пусть не убило, но… переломало ноги. Ты бы сказал Пану «спасибо»?

— Да! — рявкнул Алекс. — Я сказал бы «спасибо» за то, что мне сохранили жизнь! Этот ваш… как его… Шейко? Он труп! Лежал бы сейчас в морге, и Пандем, где бы он ни был, не морочился бы с его вопросами… «Ах, за что?!» «Ах, почему?!» А жив ты, зараза, и дальше будешь жить…

Ким прикрыл глаза и вошел в систему. Петр Артурович Шейко… Две жены. Трое детей… Родители… Ныне здравствующие бабушки и дедушки… А почему, собственно, ценность человеческой жизни должна измеряться тем, сколько людей впадут в шок при вести о чьей-то гибели?

Шейко П. А. Инженер-энергетик. Пишет стихи. Вот, например: «Желтые листья — рыбьи скелетики, валятся под ноги, тянутся по ветру…» Интересно, где он видел рыбьи скелетики? В зоологическом музее?..

Вот я уже тридцать секунд разглядываю картинки этого Шейко П. А., и мне совершенно ясно, что убивать его жалко… Тьфу, какая формулировка. Мои собственные мозги не избежали всеобщей участи — инфантилизации…

— Они не испугаются смерти, пока не увидят смерть, — сказала Александра.

— Ерунда! — Алекс растирал в ладонях метелочку какой-то травы. — Они видят смерть… но она не производит на них никакого впечатления. Она чужая. Как на экране. Эх, Аля, если бы каждое человеческое существо умело от рождения соотносить чужие страдания и собственные — история человечества была бы другой… Кимка, мне надо с тобой коротенько переговорить. Конфиденциально.

* * *

— Посмотри статистику, — сказал Алекс.

Ким прикрыл глаза. Какие у Алекса красивые заставки… Кто ему делал, Александра?

Секунда, две — и внешний мир перестал существовать для Кима. Поползли объемные графики, каждое движение глазных яблок выводило на внутренний экран все новые детали и ссылки. В сумме информации учтены были, по-видимому, все несчастные случаи, все проявления насилия и все самоубийства, случившиеся в слое от ухода Пандема и до сегодняшнего утра включительно. И дело, конечно, не в том, что таких «красных вспышек» с каждым месяцем все больше…