— Но как ты воскрес?

— Это был своего рода заговор, некая инсценировка для непосвящённых. Всё было наготове. Мой отец был среди римских солдат как ветеран. Я знал это. Слуга Иосифа Аримафейского, Рувим, был нашим связным. И ещё двое жрецов были поблизости. Раньше жрецы всегда путешествовали по трое.

— Тебе не пробивали бок?

— Пробивали, сам отец это сделал, но не до сердца. Отец контролировал процесс жертвоприношения сам и заблаговременно дал мне обезболивающего.

— Через губку с уксусом?

— Это был сок эвкалипта.

— Хм, — хмыкнул Яков. — Тогда понятно.

— Что — понятно? — не понял Лука.

— Почему самые сакральные места на планете — они же и самые мракобесные.

— Я что-то тоже тебя не понял, — отозвался Гэбриэл.

— Некоторые исследователи заметили одну особенность тех мест, где, как считается, существовали когда-то великие цивилизации. Сегодня это самые мракобесные в смысле мистики и морали места. Люди, живущие там, исповедуют какие-то извращённые обряды и обычаи. А их образ жизни не поддаётся сегодня здравому пониманию их действительности. Не удивительно, если сами боги вели себя так. Вот я и сказал: теперь понятно, с чего у них взялись подобные извращения. Отец убивает сына, ну или почти убивает…

— Ты прав, Яков, у богов была иная мораль.

— Я так и понял.

— Рассказывай дальше, — Луке не терпелось.

— Я был прибит в ладони и в ступни к перекладинам. Крест был похож на нынешний православный, только нижняя перекладина была гораздо длиннее и ровно горизонтальной. И на ней по краям были прибиты каждая из моих ступней. В общем, я выглядел, будто распластанный как звезда, или как Витрувианский человек да Винчи.

— Что? Господи! — воскликнул Лука. — Так, может быть, Леонардо знал о бессмертных? Может, его тайные коды и знаки говорили не о Граале, а о Люциферах, которых они в то время называли иллюминус, то есть иллюминариями? Поэтому он всё скрывал? — высказал предположение Лука. — Так может всё его творчество и все его изобретения — плод не воображения или посвящения в тайное общество Грааля, а возможно, посвящение в тайну люциферов, древних богов и их науки? Слушай! Всё же становится понятным. Он изучал науки, искусство. А его поведение? Всё его существование…

— Может быть.

— Рассказывай дальше, — нетерпеливо попросил Яков, стирая остатки слёз на лице.

— И как только сняли с креста, отец тут же прямо на месте влил мне в рану на груди свою кровь.

— А отца твоего звали случаем, не Люциус ли? Не Люцифер Африканский? — спросил Яков.