— Живём, — кивнул Степан. — Пошли искать, где приткнуться.

Покоя в этом городе не было. Все кому-то что-то предлагали, всучивали. Улицы представляли из себя ряды бесконечных магазинов, офисов, лавок, торговых точек.

Шагу спокойно ступить было нельзя без того, чтобы не наткнуться на какого-нибудь бешеного. Ко всем лип репеем высохший тип в бедуинском наряде в обнимку с трёхлитровой бутылкой шипящего и пузырящегося «Спрайта». Он схватил Лаврушина за руку и замогильно завещал:

— Я едва не погиб в пустыне. Правда одна — жажда твоя!

Он встряхнул бутылку, и в ней с новой силой вскипел газ:

— «Спрайт». Не дай себе засохнуть.

Над городом поплыли куда-то гигантские пачки жвачек, живо напомнившие об инопланетной угрозе.

Две девицы орали друг на друга благим матом:

— Я пользуюсь «Тампаксом». И я защищена!

— Сейчас оттаскаю за космы, дешёвка! «ОБ» от «Проктер энд Гэмбл» — вот истинная защита в критические дни!

Скромно одетая тётка характерного рабоче-служащего вида отталкивала наседавшего на неё, похожего на валютного сутенёра мужчину. Одновременно она прижимала к себе пакет с «Тайтом» и испуганно орала:

— Нет, я не поменяю свой «Тайт» на две упаковки обычного стирального порошка!

— Но вы подумайте! — не отставал «сутенёр».

— Чистота — чисто «Тайт»! — отчаянно завопила женщина с уверенностью идущей на костёр фанатички.

Всё что-то тащили — под мышками, на тележках, волоком и в сумках. «Сони», «вискасы», «пэдди гри».

— Сбербанк — это вам не ва-банк. Сбербанк — гарантированная прибыль! — опять вцепились в Лаврушина — за очками чистенького молодого человека мутной сортирной жижей плескалось безумие.

Лаврушин с трудом отцепился от него, перевёл дыхание и предложил:

— Пойдём, перекусим.

— Верно. Мне от переживаний всегда есть хочется, — поведал Степан.

Он забыл уточнить, что есть ему хочется и без переживаний. И вообще без относительно к переживаниям. Просто ему хочется есть — хорошо, со смаком.