– Как вас зовут? – спросил Антон, не зная, как нему обращаться.

– У меня нет имени, – ответил кротко клоун, вдруг ставший серьезным и грустным. – Я им давно не пользуюсь. Впрочем, можешь звать меня Арлекином, если тебе непременно так хочется…

Из ванной показался Демичев, обернутый до пояса в махровое полотенце. Голый волосатый торс, по которому стекали капли воды, напомнил Антону лесной мох. Войдя на кухню, он уставился на клоуна и остолбенел, рот его открылся.

– Это Арлекин. – поспешил объясниться Антон. – Я вернулся в цирк за оружием, и тут слышу, как кто-то…

– Позвольте, милейший, я все объясню! – встрял в разговор Арлекин, и звуками своего нервического, визгливого голоса вывел Демичева из стопора.

– Антон! Какого черта ты притащил его сюда? – заорал он так, что стекляшки на люстре зазвенели, сталкиваясь.

Антон сконфуженно умолк. Кажется, сейчас будет буря…

– Но я.. Но он же мог там задохнуться в ящике.. – пытался оправдаться Левченко.

– Ты спятил , что ли? Я же тебе все объяснил – эти люди теперь политические преступники, оскорбившие лично Фарина. Какого черта ты привел его ко мне домой?

– Позвольте, я объясню, милейший!

– Но я не мог оставить его там, в ящике…

– Вон из моего дома! Сейчас же! Я не хочу быть укрывателем преступника!

Оба осеклись. Виновато переглянулись.

– Вон, сейчас же! – завопил Демичев еще громче. Оконные стекла зазвенели.

– Ну, если ты настаиваешь… – протянул Антон.

Клоун принялся выбираться из-за стола.

– Да, я все понимаю. Мне действительно лучше уйти, Антону незачем уходить со мной. Он не виноват ни в чем…

Арлекин неловко выбрался из-за стола, потопал в прихожую. Демичев раздраженно следил за ним.

– Слышишь, ты! Как там тебя? Сядь.

– Я уже ухожу, любезный…